Сыщик Вийт и его невероятные расследования - [8]
Спустя несколько минут в комнате, примыкавшей к зале, за столом сидели сама мадам Волошская, госпожа Квят, студент Мйончинский, угледобытчик Кисель и геолог Лукасевич со своей бутылкой. На чёрной скатерти перед ними высилась одинокая свеча, тоже чёрная. Иного освещения не было, и в мерцающем отблеске тонкого огонька едва виднелись почтительно выстроившиеся вдоль стен любопытствующие, в их числе и учуявшие запах скандала Вийт и Фирс.
Поэтический вечер за стенкой продолжался, пусть и без прежней пылкости.
– Для погружения в мир духов я воспользуюсь сильнейшим сакральным раритетом, – говорила спиритуалистка, снимая с головы налобную подвеску. – Перед вами белый сапфир…
– О, а я думал, что это бриллиант! – почтительно пролепетал угледобытчик Кисель и нервно отхлебнул шампанского.
Геолог Лукасевич хмыкнул и покачал головой. Глаза его безотрывно следили за камнем.
– …белый сапфир, некогда принадлежавший царю персов Дарию, – испепелив обоих огненным взглядом, продолжала мадам Волошская. – Усмиритель Египта, Мидии, Парфии и Вавилона, а также завоеватель Инда двадцать шесть веков назад возжелал покорить скифов. Он переправился через Дунай, но сразиться с северными дикарями не смог – их армия будто испарилась! Дарий искал непокорных повсюду, пересёк Днепр и Северский Донец, достиг земель нынешних Харькова и Белгорода, но скифского войска так и не обнаружил. Добычи не было, провианта не хватало, летучие ватаги скифов наносили урон войску, моровое поветрие убивало верных воинов, и правитель гигантской империи, бросив больных, не погасив костры, под покровом ночи скрытно ушёл обратно, – великий герметик обвела пронзительным взглядом сидевших за столом. – Почти достигнув дружественных земель, где-то между нынешними Измаилом и Одессой, персы вдруг наткнулись-таки на войско врага. Армии построились в боевые порядки, но… – мадам Волошская сделала театральную паузу, заодно ловким движением вытащив из золотого крепления камень, – сражение вновь не состоялось. Между рядами воинов пробежал заяц, и скифы бросились за ним. Такое презрение повергло Дария в уныние. Воспользовавшись уже испытанным приёмом, оставив больных и не погасив костров, он той же ночью ушёл во Фракию. В качестве утешения он подарил воинам, брошенным им на милость жестокого неприятеля, этот сапфир, священный камень египетских жрецов…
Студент Мйончинский зачаровано смотрел на раритет. Не отдавая себе отчёта в собственных действиях, он отставил в сторону бокал с шампанским и потянулся к камню. Лишь тут он понял, какое святотатство совершил, и сжался в ожидании проклятий. Пророчица, однако, благосклонно звякнула браслетами и вложила сапфир в дрожащую от волнения узкую ладонь юноши.
– Как же подобная редкость оказалась у вас? – ошеломлённо воскликнула госпожа Квят, в свою очередь так же повертев сапфир в пальцах.
– Последние двенадцать веков сию драгоценность хранили для меня наши болгарские братья, – замогильным голосом ответила мадам. Она стала нагревать в пламени свечи блюдце. – Линия предательства – одна из самых прочных спиритических связей. Царь Дарий, дважды оставивший своих солдат на растерзание скифам, не может не откликнуться на зов этого сапфира!
В комнате воцарилась пугающая тишина.
Геолог Лукасевич принял из трясущихся рук угледобытчика Киселя драгоценность и благоговейным взглядом посмотрел сквозь неё на пламя свечи.
– Чистейшей воды! – прошептал он еле слышно. – Прекраснейший сапфир! Какой большой!
Пантеистка одарила его улыбкой, от которой ужас пробежал по спинам всех присутствующих.
– Возложите раритет сюда! – произнесла она замогильным голосом, поставив перевёрнутое блюдце в центре стола. – Пусть каждый коснётся края сосуда!
Сидевшие за столом, косясь на шевелящегося на скатерти кентавра из змеи и жезла, послушно вытянули подрагивающие пальцы.
– Начнём! – выдохнула оккультистка.
Она устремила взор на пламя свечи. Лицо её окаменело, превратившись в безжизненную маску.
– Дух царя Дария Первого Великого, сына Виштаспа, внука Аршама, приди к нам! Дарий, заклинаю, приди к нам! Вы, духи его современников, призовите великого владыку! Царь Карфагена Ганнон, правитель македонян Аминта, тиран Гелы Клеандр, архонт Гермокреон! Взовите к духу царя персов!..
Что-то неощутимое коснулось находившихся в комнате. Повеяло холодом. Громко зашипела змея. Пламя свечи заколыхалось, потом разгорелось, вспыхнуло ярким светом, оглушительно затрещало и вдруг, будто взорвавшись, разом угасло.
Стало совершенно темно. В этой темноте раздался душераздирающий крик. Донеслись звуки шевеления, отодвигаемых стульев, прерывающихся вздохов.
– Не разрывайте контакт! – проскрипел далёкий голос пророчицы. – Держите круг!
– Огня, молю, огня! – взвизгнула госпожа Квят.
Чиркнула серная палочка, высветив Фирса.
Все участники сеанса, кроме медиума, стояли на ногах. Лица их искажал страх. Мадам Волошская сидела за столом. Глаза её закатились, руки безвольно повисли, тело повисло на стуле.
– Спиритический мост разрушен! – беззвучно прошелестела пантеистка.
Фирс повернулся к настенному фонарю и крутанул кран. Зашипел газ, комнату залил желтоватый свет.
