Сыщик Путилин - [50]
— Но почему ты, Иван Дмитриевич, заподозрил дворника?
— Потому что он слишком уж вовремя заметил и задержал Александровского. Очевидно, у него уже все было совершено, и он ожидал первого посетителя к старухе-ростовщице, чтобы на него свалить свое преступление. Допрос мой убедил меня в его виновности.
— А зачем ты отправился в Хрущево?
— Я сразу подумал, что награбленные вещи и деньги, боясь держать их здесь, он отправил в деревню. Жена его как раз выехала в деревню на второй день после пожара.
Прежде чем приговор суда покарал настоящего убийцу, суд Божий поразил его: он удавился в камере предварительного заключения.
Гроб с двойным дном
Путилин ходил из угла в угол по своему кабинету, что бывало всегда, когда его одолевала какая-нибудь неотвязная мысль. Вдруг он круто остановился передо мной.
— А ведь я его все-таки должен поймать, доктор!
— Ты о ком говоришь? — спросил я моего гениального друга.
— Да о ком же еще, как не о Домбровском! — с досадой вырвалось у Путилина. — Как известно, вот уже целый год он играет со мной, как кошка с мышкой. Много на своем веку видел я отъявленных и умных плутов высокой марки, но признаюсь тебе, что подобного обер-плута еще не встречал. Гений, ей-богу, настоящий гений! Знаешь, я искренне им восхищаюсь.
— Что же, Иван Дмитриевич, тебе должна быть особенно приятна борьба с этим господином, поскольку вы — противники равные по силе.
— Ты ведь только вообрази, — продолжал Путилин, — сколько до сих пор нераскрытых преступлений этого короля воров и убийц отягощают мою совесть! В течение одиннадцати месяцев — три кражи на огромную сумму, два убийства, несколько крупных мошенничеств — подлогов. И все это совершено одним господином Домбровским! Он прямо неуловимый какой-то! Знаешь ли ты, сколько раз он меня оставлял в дураках? Я до сих пор не могу без досады вспоминать, как он провел меня в деле о похищении бриллиантов у ювелира Г. Как-то обратился ко мне этот известный ювелир с заявлением, что из его магазина начали часто исчезать драгоценные украшения: перстни, булавки, запонки с большими бриллиантами огромной ценности. «Кого же вы подозреваете, господин Г.?» — спросил я ювелира. «Не знаю, прямо не знаю, на кого и подумать. Приказчики мои — люди испытанные, кристальной честности, и, кроме того, ввиду пропаж я учредил за всеми самый бдительный надзор. Я не выходил и не выхожу из магазина, сам занимаюсь продажей драгоценностей и… тем не менее не далее как вчера у меня на глазах, из-под носа, исчез рубин редчайшей красоты. Ради бога, помогите, господин Путилин!»
Ювелир чуть не плакал. Я решил взяться за расследование этого загадочного дела об исчезновении бриллиантов. «Вот что, любезный господин Г., не хотите ли вы взять меня на несколько дней к себе приказчиком?» — спросил я его. Он страшно, бедняга, изумился. «Как?!» — сразу не сообразил он. «Очень просто: мне необходимо постоянно находиться в магазине, чтобы следить за покупателями. В роли приказчика мне это будет чрезвычайно удобно делать».
На другой день, великолепно загримированный, я стоял рядом с ювелиром за зеркальными витринами, в которых всеми цветами радуги переливались драгоценные камни. Я не спускал глаз ни с одного покупателя, следя за каждым движением. Вечером я услышал сдавленный крик отчаяния злополучного ювелира.
«Опять, опять! Новая пропажа!» — «Да быть не может! Что же теперь исчезло?» — «Булавка с черной жемчужиной!»
Я стал вспоминать, кто побывал в этот день в магазине. О, это была пестрая вереница лиц! И генералы, и офицеры-моряки, и штатские денди, и великосветские барыни, и ливрейные лакеи, явившиеся с поручениями от своих знатных господ. Стало быть, среди этих лиц и сегодня находился страшный, поразительно ловкий мошенник. Но в каком облике он явился? Признаюсь, это была совсем непростая загадка…
На другой день я получил по почте письмо. Я помню его содержание наизусть. Вот оно:
«Любезный господин Путилин! Что это вам пришла за странная фантазия превратиться в приказчика этого плута Г.? Это не к лицу гениальному сыщику.
Ваш Домбровский».
Когда я показал это письмо ювелиру, тот схватился за голову: «Домбровский?!.. О, если вы не спасете меня от него, я погиб. Это не человек, а сущий дьявол! Он разворует у меня постепенно весь магазин!..»
Этот день прошел без кражи. Я был убежден, что гениальный мошенник, узнав меня, не рискнет больше являться в магазин и что его письмо — не более как бравада, дерзкая выходка. На следующий день, часов около пяти, к магазину подкатила роскошная коляска с ливрейным лакеем на козлах. Из коляски вышел, слегка прихрамывая и опираясь на толстую трость с золотым набалдашником, полуседой джентльмен, барин чистой воды. Лицо его дышало истым благородством и доброжелательностью. Лишь только он вошел в магазин, как ювелир с почтительной поспешностью направился навстречу знатному посетителю. «Счастлив вас видеть, ваше сиятельство…» — залепетал он. «Здравствуйте, здравствуйте, любезный господин Г., — снисходительно-приветливо бросил важный клиент. — Есть ли что-нибудь новенькое, интересное?» — «Все что угодно, ваше сиятельство». — «А, кстати, я хочу избавиться от этого перстня. Надоел он мне что-то. Сколько вы мне за него дадите?»
