Сыны Семаргла - [15]

— Прости, прости меня Святозар. Я не хотел тебя унижать и обижать.

Это просто вырвалось. Святозар притянул к себе мальчика, обнял его, и ласково погладив по голове, молвил:

— Пойдем Риолий трапезничать, а то рыба еще чуть-чуть и превратится в головешку. Наследник выпустил из объятий мальчика, и, развернувшись, пошел в шатер за двумя плоскими блюдами, чтобы положить на них рыбу, для себя и Риолия. Мгновение спустя он вышел из шатра, и, подойдя к прогоревшему костру, присел подле. Неторопливо наследник убрал с рыбы угольки, положил на блюдо печеных окуней, на свое трех, а на блюдо Риолия четырех, и направился в шатер. Святозар неторопливо приблизился к столу в шатре, поставил на него блюда, и, отодвинув табурет сел на свое место да позвал мальчика, все еще тревожно переминающегося с ноги на ногу подле костра, кушать. Отрок также как и наследник, неспешно зашел в шатер, остановился возле входа и принялся его рассматривать.

— Риолий поторопись, — вновь позвал Святозар мальчика, и убрал черную, покрытую чешуей верхнюю часть рыбы, оголив белое, нежное мясо от коего шел легкий дымок. — Иди есть, а то рыба остынет и не будет такой вкусной. Отрока не пришлось приглашать дважды, он был так голоден, что сев за стол торопливо стал есть рыбу, при этом жадно облизывая пальцы и подбирая все оброненные кусочки. Риолий съел всех четырех окуней и, как показалось, Святозару остался голодным, но зато он сразу повеселел, заулыбался, и, взяв длинную рыбью кость, принялся водить ею по блюду и тихо, что-то напевать себе под нос. Наследник какое-то время смотрел на кости и грязные блюда, и, описав над столом рукой круг, повелел, исчезнуть костям, и стать чистыми блюдам. А когда его повеление исполнилось, довольно зыркнул на удивленное лицо Риолия, продолжающего сжимать в левой руке длинную рыбью кость, а засим взяв пустой глиняный кувшин, пошел на речку набрать чистой воды и умыться. Святозар вернулся с полным кувшином воды с речки, в весьма приподнятом настроении, но разве не прекрасно, думал он, вновь оказаться в Яви, увидеть деревья, травы, воду и небо. Увидеть человеческое лицо, лицо мальчика… отрока у которого без сомнения хоть и изболевшаяся, но очень светлая душа. Когда Святозар подошел к шатру, то увидел Риолия возле костра. Мальчик накидал сверху на угли, где едва поблескивали красные брызги огня, сухие ветки и теперь пытался разжечь их, ковыряя в углях палкой и настойчиво раздувая пламя. Он поднял свое раскрасневшееся личико, пожал плечами, и смущенно улыбнувшись, заметил:

— Придется тебе, Святозар, опять петь, а то огонь никак не хочет разгораться. Святозар отдал мальчику кувшин, и, направив руку на угли и ветки, тихо пропел— прошептал: «Повелеваю, огонь, огонь возликуй над ветвями, гори, гори!» И в тот же миг яркий лепесток огня вырвался из-под углей, упал на ветки, те громко затрещали и стали разгораться. Наследник опустил руку и посмотрел на огонь, и подумал о том, какой теперь огромной обладает он силой… И как эта сила, на самом деле, его пугает и страшит… как безропотно подчиняется теперь его повелению не только огонь, но и живое существо— рыба…Раздумья наследника прервал Риолий, который вышел из шатра, куда отнес кувшин, и глянув на огонь, сказал:

— Святозар, ты как-то странно произносишь слова. Ну, то, что это другой язык я понял, но ты их как-то … как-то поешь-шипишь. Вроде поешь, а вроде шипишь, ты только не обижайся, но шипишь ты, как змея.

— Ну, что ж, — переводя взгляд с пламени костра на лицо мальчика, откликнулся наследник. — И не мудрено, тут зашипеть, побудешь столько дней и ночей, среди шипящих душ и дасуней, и сам станешь, как они шипеть.

— Святозар, — переступая с ноги на ногу, спросил Риолий. — Можно я возьму нож, мне он нужен? Наследник улыбнулся мальчику и кивнув головой, ответил:

— Я положил его на стол. И конечно ты можешь взять, ведь я тебе его подарил, а свой дар я не хочу забирать обратно… Возьми, только больше им не размахивай, ладно?

— Ладно, ладно, — радостно отозвался мальчик и побежал в шатер за ножом. Святозар придвинул к костру, еще один короткий ствол упавшего дерева, лежащий невдалеке, и сев на него стал смотреть на огонь.

Вскоре из шатра вышел улыбающийся Риолий с ножом в руках. Он сел на бревно лежащее, напротив того на котором расположился наследник, достал из мокрой сумы, ивовую веточку, и, взяв ее в руки, принялся вырезать в ней дырочки.

— Что, ты, делаешь Риолий? — поинтересовался Святозар.

— Я делаю дудочку, — пояснил мальчик, не отрываясь от своего занятия. — Дед сломал мою, так как жрецы запрещают играть на дудочках… Когда-то на берегу Твердиземного моря стоял город Хейвясёрви, и в нем..

— Погоди, погоди, — перебив мальчика, взволнованно проронил Святозар, услышав название, некогда престольного града народа руахов. — Как ты сказал, назывался этот город?

— Хейвясёрви, — ровным голосом молвил Риолий. — Такое странное название города… Отец всегда говорил, что это очень древнее слово, и что оно обозначает уже давно утеряно нашим народом.

— Оно обозначает, любимцы Богов, — тяжело вздыхая, произнес Святозар. — Город любимцев Богов…