Сыновья Апсарока [Сыновья упсароков] - [7]

Намдушка-сапа слез с коня и направился в лес. Он пошел один, ибо был слишком горд, чтобы брать с собой провожатых. Легкий ветерок покачивал концы огромных перьев его головного убора, а прямая высокая фигура напоминала сказочного великана, возжелавшего осмотреть свои владения и не потерпящего чужаков. Его воины держали ружья наготове, бдительно следя за каждым нашим движением.

Через двадцать минут вождь вернулся. Он подал знак своим воинам опустить оружие, после чего подошел к нам.

— Мои братья сказали правду. Между ними и нами будет мир! Мы приняли Виннету и Олд Шеттерхэнда за врагов, но они доказали, что друзья нам. Они спасли жизнь моей скво и моим сыновьям, поэтому мы выкурим трубку мира!

— Это мы обязательно сделаем, но позже, — перебил я вождя. — Огаллала могут вернуться в любую минуту. Пусть твои воины скроются в лесной чаще, и тогда они легко одержат победу.

— Уфф! Ты думаешь, они вернутся?

— Я в этом уверен. Будь мудр и послушай меня. Вождь кивнул, а воины направились к лошадям. Мы же с вождем подошли к его жене, первый раз открывшей глаза. Вождь не сказал ни одного грубого слова, наоборот, вел себя ласково и заботливо.

Когда она услышала, что скоро будет схватка с огаллала, индеанка попросила мужа обуздать свой гнев и не убивать всех сиу. Достаточно, что теперь они не нападут на их стойбище. Виннету и я согласились с женщиной и, в конце концов, общими усилиями мы убедили вождя. Он удовлетворился тем, что Фолдер в его руках, а сыновья стали воинами.

Когда же мы заявили вождю, что мы не его пленники, он поначалу не согласился, но Намдушка-сапа был умен и хитер — вождь знал, сколько воинов его племени скрываются за деревьями, знал он также о моем штуцере-«генри» и Серебряном ружье Виннету. Он представлял, какую панику среди сиу мог произвести один единственный выстрел из нашего оружия. Мы могли сослужить хорошую службу, его авторитет поднялся бы еще выше, и поэтому Черный Змей согласился с нами.

Едва мы успели договориться, как сиу уже показались на другом конце прерии. Подпустив их поближе, мы заста­вили их предводителя Танчан-хонску выйти навстречу соплеменникам. Те были очень удивлены и остановили коней. Воины окружили вождя, бросая на него злобные взгляды.

— Что-то никак не возьму в толк, что тут происходит? — раздался голос Дика, до сих пор хранившего молчание. — Похоже, вождь не обладает даром красноречия, раз его воины никак не поймут, в чем дело. Надо было послать тебя, Пит Холберс, старый енот!

— Твои шутки, как всегда, плоски, — проворчал долговязый Пит.

— Постой... Твоя помощь, кажется, не понадобится. Я поражен — они договорились! Танчан-хонска возвращается.

Напряжение спало. Спешившиеся было сиу снова сели на коней, а их предводитель огласил результаты переговоров:

— Если бы апсарока были одни, мы бы не договорились о мире! Мы не враги бледнолицего Олд Шеттерхэнда и знаем о его Волшебном ружье — потому решили уйти. Могу я забрать своего коня?

— Да, — ответил Намдушка-сапа. — Но запомни, что за вами пойдут мои разведчики. Если они сообщат мне, что ты не сдержал слово, я соберу пять раз по сто воинов и мы истребим все ваше племя!

Вождь сиу-огаллала сделал движение, которое могло означать согласие, после чего подошел к своему коню.

Вскоре сиу исчезли в чаще леса. Несколько воинов апсарока отправились следом, чтобы проследить за движением отряда.

Единственный, кого в тот момент не устраивала развязка, был Фолдер. У него теплилась надежда, что сиу его освободят, но когда он понял, что его ничего не ждет, кроме столба пыток, бандит обратился ко мне за помощью, на что я ему ответил:

— Ты утверждал, что смерть тебе милее суда. Ты получишь то, что хотел.

— Неужели вы допустите, мистер, чтобы дикари уничтожили цивилизованного человека?

— Цивилизованного? Ты считаешь, что обман, воровство, убийство — это цивилизация? Разве цивилизованный человек способен отнять у индейцев в мороз и голод еду и одежду? Или пристрелить их, если они не отдают все это добровольно? Думаешь, двумя годами тюрьмы можно все искупить? Ты украл коней у апсарока, а Намдушка-сапа подарил тебе жизнь. Он отпустил тебя, хотя за конокрадство в прериях вешают без суда! И чем ты ему отплатил?

На меня обрушился такой поток грязных ругательств, что мне пришлось молча отойти от этого выродка.

Теперь, когда скво уже не была под моей защитой, я не имел права проявлять о ней заботу, по крайней мере, по индейским законам, которые нельзя нарушать. Поэтому, я просто спросил вождя, как чувствует себя индеанка.

— Она спокойно спит, начала поправляться. Мой брат лечил ее стеблями, а я листьями, которые вытянули из тела яд и ослабили его силу. Когда мы достигнем наших вигвамов, мой брат увидит ее здоровой и полной сил, подобно антилопе.

— Вождь думает, что мы едем с вами?

— Уфф! А ты не хочешь воспользоваться нашим гостеп­риимством? Или мой брат не доверяет воинам апсарока?!

Переглянувшись со своими друзьями, я направился к коню.

Конечно же, мы поехали вместе с индейцами. Разве мы могли не поверить в честность их вождя?!