Сыновний бунт - [37]

«Почему раньше не затевал? — вопросом на вопрос отвечали книгинцы. — Смелости не хватало или финансов? Странный ты человек, Кузьма Антонович, честное слово! Живешь, можно сказать, в меду, а такой горький… И всё ты скулишь, и все ты чем-то недовольный… Так слушай, что я тебе отвечу: силенка у Ивана Лукича, как тебе это известно, завсегда была, и завсегда будет, и никогда не переведется, а также и в финансах недостатка не было… Неужели ты сам своей башкой не можешь раскумекать? Такое новшество Иван Лукич не начинал раньше исключительно потому, что не было своего архитектора. Иван Лукич терпеливо ждал, пока сын кончит курс науки, и вот дождался…» Друзья тут же добавляли, что Ивану нужно было ешё год учиться, но что Иван Лукич дальше ждать не мог, рассердился и досрочно вызвал сына телеграммой. «Ежели вызвал телеграммой, — возражали недруги, — то почему, поясните, молодой специалист притопал в Журавли на своих двоих и почему Иван Лукич не послал на станцию машину?» — «А ежели Иван сам того не пожелал? — в свою очередь, спрашивали друзья. — Ежели Иван — парень скромный и не захотел беспокоить отца?..» — «А почему Иван живет не в батьковом доме, а в землянке у брата?» — не унимались недруги.

Друзья Ивана Лукича не стали отвечать на эту, как они считали, «кляузу с закавыкой» и заговорили о том, что Иван, перед тем как отправиться в Журавли, якобы по просьбе отца побывал у министра финансов и упросил министра выдать «Гвардейцу» государственный кредит на перестройку Журавлей; что министр якобы выслушал и сказал: «Передай Ивану Лукичу, что «Гвардеец» получит и кредит и нашу поддержку… Дело это новое, нужное…» Журавлинские «оппозиционеры» и тут усомнились и высказали ту мысль, что вряд ли теперь найдется такой министр, который так легко разбрасывал бы государственные деньги. «Ежели и будем переделывать Журавли, — заявляли они, — то скорее всего не за государственный счет, а за чистые свои денежки — вынь их из своего кармана и положи на стол… Так что мы в эту затею не верим…» — «Эх вы, Фомы неверующие! — с улыбкой отвечали друзья. — Сколько раз вы уже садились в га лошу, так что готовьтесь посидеть в ней и ещё разок… Вам это по привычке! Почему мы так уверены? А хоть бы и потому, что ежели Иван Лукич один свершил в Журавлях такие дела, то вдвоем, сказать, два Ивана Книги, могут свершить вдвое больше… Так-то!»

Более того, кто-то из сторонников Ивана Лукича, желая нанести, решительный удар по щустовцам, пустил слух, будто сын Ивана Лукича приехал в Журавли не сам по себе, а что прислал его сюда не кто иной, как сам Хрущев. Шустовцы не только удивились, но даже растерялись: «Как это так Хрущев?» — «А вот так, сказал, надо ехать в Журавли, и все!» — «Не может того быть! Неве рим! Не дорос ещё ваш Иван до этого». — «А вот и дорос, — стояли на своем книгинцы. — И ничего тут удивительного нету. Никита Сергеевич пригла сил к себе молодого архитектора, обнял его, как сына, и сказал: «Это хорошо, Ваня, что крестьян ские дети становятся архитекторами. Села наши надо обновлять, сильно они заплошали по части строений. Так что тут нам без архитекторов не обойтись. Твоего батька я знаю. Добрый хозяин, богатеть умеет, а только богатеет как-то вкривь и вкось. О быте людей не заботится. Как-то я побы вал в Журавлях. Богатое село, на красивом месте лежит, а некультурное. С жильем плохо. Не хаты, а халупки. Стыдно колхозникам жить в таких хат ках допотопных… Так что, Ваня, приглядись хоро шенько к городскому строительству и поезжай в Журавли. Подсоби своему бате. Подскажи ему с научной точки зрения, какими должны быть Жу равли. Он мужик умный, поймет, а от меня пере кажи ему поклон».

Из приведенных высказываний нетрудно было заметить, что сторонники Ивана Лукича кое-что сознательно преувеличивали и приукрашивали. Но зато их противная сторона также сознательно не брезговала решительно ничем, даже мелкими клеветническими измышлениями. Так, например, небезызвестный нам Кузьма Антонович Шустов утверждал, что никто в Москве с Иваном не беседовал, а что будто бы Иван, затаив давнюю обиду, вернулся в Журавли исключительно с той целью, чтобы отомстить отцу… «И что за чепуха! — удивлялись друзья Ивана Лукича. — Как он отомстит? Каким таким образом?» — «А очень просто, — спокойно отвечал Кузьма Антонович. — У Ивана цель одна — взбаламутить наших людей, раздразнить своими красивыми прожектами, поманить, как дитя цацкой, а после этого уехать — пусть батько сам расхлебывает…»

От тех же обиженных и обозленных приверженцев Шустова исходили и совсем уже смешные слухи, которые, как говорится, не лезли ни в какие ворота. Так, позавчера в Журавлях стало известно, будто Иван явился в кабинет отца и, бледнея и не говоря ни слова, взял Ивана Лукича за грудки, тряхнул и с хрипотой в голосе сказал: «Ну, папаша, вот и пришла пора нам поквитаться…» Встреча эта могла бы кончиться дракой, и кто на этот раз вышел бы победителем, сказать трудно. Подоспел, к счастью, Закамышный и выручил из беды своего друга… Более того, ходили слухи и о том, будто Иван собирался пробыть в Журавлях недели полторы, пока и в Журавлях и в соседних селах узнают, какое важное дело начинается в «Гвардейце». Когда же друзья Ивана Лукича начнут поздравлять его и восторгаться им, Иван незаметно ночью переедет в «Россию» к Илье Игнатенкову и свой проект будет составлять не для Журавлей, а для Ново-Троицкого и этим окончательно посрамит своего незадачливого родителя. К этому прибавлялся и такой немаловажный факт. Будто бы Илья Игнатенков, не теряя времени, тайно приезжал к Ивану и они почти до утра беседовали…