Сын вечности - [51]

– Я не хочу терять родных, Несс, но я не доверяю миру, где нельзя умереть, где тебя будут мучить вечно.

Янтарные глаза Несса впиваются в меня.

– Ты что, отказался бы от воскрешения, если бы мог? Врешь.

– Я уже пытаюсь найти лекарство. Я не хочу умирать, но и жить вечно не буду.

– Ты ничего не понял, светлячок. Слишком поздно. Луна – гроссмейстер, который сел за доску задолго до нашего рождения. Она терпелива и расчетлива. Она могла обзавестись силой много лет назад, но зачем это ей? В этом она похожа на сенатора. У нее нет силы, но она одна из самых могущественных людей в городе. Сейчас она умирает, а Венценосный мечтатель появился как раз вовремя, чтобы она успела сделать последний ход.

Вот очень удачный пример человека, которому я ни за что не пожелал бы вечной жизни.

– А что с ней?

– Заболевание крови, – говорит он, и моя грудь болезненно сжимается. – Если человек получил кровь одной твари, кровь другой уже не приживется.

Отличные новости на случай, если мы найдем способ подавлять силу.

– Попытки Луны смешать несколько видов крови вызывали лишь серьезные болезни и значительно снижали силу, полученную от первой твари. И никак не приближали ее к цели.

– Это к какой?

– К бессмертию.

– Истинное бессмертие невозможно, – отвечаю я. – Даже фениксы умирают.

– Ага, – кивает Несс. – Но когда Кеон впервые умер и не возродился, Луна сразу поняла, что кровь одного только феникса не даст ей самой бессмертия. Она не смирилась, как многие алхимики до нее, она пошла дальше.

– И она видит во мне решение своей проблемы?

– Нет. Выпить твою кровь она не может, ей нужна чистая кровь твари. Но Луна не ищет решения, она его уже нашла. Твой старый дружок Ортон тому доказательством.

– И в чем смысл? Смешать кровь небожителя с кровью твари?

– Ортон не был небожителем. Он был призраком.

– Но он мог проходить сквозь твердые предметы. Таких тварей нет.

– Ты прав, – отвечает Несс и замолкает, но я ничего не говорю. – Это самая мощная кровь, и, чтобы ее получить, Луна связалась с алхимиками, которые занимаются некромантией. Она убивала нежить.

Ой, ну хватит. Что мы тут, страшилки у костра рассказываем?

– Но до привидений нельзя дотронуться.

– Расскажи это Джун, первому призраку с кровью привидения. Она не только вселилась в мать Марибель и повесила на нее вину за Блэкаут, но и спасла меня от того взрыва, – говорит Несс. – Вот что я имею в виду, светлячок. Луна перешла на новый уровень. Она объединит кровь трех сущностей: гидры, привидения и феникса. Если ты отрубишь ей голову, она отрастит новую. Если попытаешься уничтожить ее тело, она просто растворится. Если ты сумеешь уничтожить ее целиком, она возродится.

– Но это же не работает. Ну, работает, но недолго. Ее подопытные погибают.

– У нее еще не было возможности испытать чистую кровь. Для создания истинного эликсира нужна голова гидры, которую раньше никогда не отрубали, ни разу не возрождавшийся феникс и привидение, связанное с ее родом. Она смешает их, когда Венценосный мечтатель окажется в зените, в Первой церкви новой жизни, и получит Кровь жнеца. Она станет самой смертью, если смерть способна ходить по улицам, и войдет в историю, никогда не уйдя в прошлое.

Хорошо бы это оказалось фантастикой, но это правда. Луна всю свою жизнь посвятила сотворению зелий, которые сделают ее непобедимой. Нам с ней не справиться.

– Но если она умрет, ей придется начать все с самого начала, как и мне?

Несс качает головой.

– Если ее подсчеты верны – а они, скорее всего, верны, – она проведет в потустороннем мире одно мгновение и возродится собой прежней.

– Значит, гидра у нее уже есть. Что дальше?

– Какой сегодня день?

– Вторник.

Он вздыхает:

– Она сегодня идет на Старое кладбище, чтобы изловить привидения своих родителей.

– Что?! Нам крышка!

– Наверное. Но это сложнейший ритуал – ей даже пришлось нанять алхимика по имени Энклин Принц, он один из лучших. Чем дольше человек мертв, тем сложнее поймать его привидение. Если только он не умер страшной смертью, так что не смог упокоиться с миром. Луна убила своих родителей, когда ей было семнадцать. Думаю, это единственный раз, когда она замарала руки сама.

– Если это случилось так давно, они не смогут найти привидения.

– Они умерли очень, очень страшной смертью. Луна уже тогда была изобретательной и жестокой.

Значит, родители Луны скитались неупокоенными десятилетия, и она собирается вернуть их, чтобы окончательно убить. Я не хочу бороться против столь безумного человека.

– А как же феникс? – И вдруг до меня доходит – момент озарения, какие бывали у Брайтона, которому я из-за этого завидовал. Но конкретно это озарение меня пугает. – Вековой феникс.

– Чтобы положить конец всему безумию, ее придется прикончить, светлячок. Точка. Вот только ты не умеешь убивать, и в этом проблема. Ты даже не позволил Марибель прикончить безжалостную убийцу. Смирись с этим. Луна победила.

Я обхватываю собственные колени, сдерживая вопль.

– Почему ты мне это рассказываешь? – спрашиваю я после долгого молчания.

Несс смотрит мне в глаза.

– Ты тоже единственный, кто от меня ничего не требует.

Двадцать шесть. Взлет Эмиль

Чароходы забрасывают меня вопросами. Почему мы должны верить, что Несс не гонит нас в ловушку? Почему он мне открылся? Можно ли остановить Джун? У нас вообще есть хоть один гребаный шанс победить Кровавых чародеев? Ответов у меня нет, но мы в панике собираемся и грузимся по машинам. Айрис пытается убедить Несса пойти с нами, но он просто говорит, что единственный вариант, при котором он готов встретиться на кладбище с Луной, – если его повезут туда в гробу. Я не могу найти Брайтона, чтобы попрощаться, но обнаруживаю его на заднем сиденье.