Сын Валленрода - [101]

Городок, в котором должна была состояться передача Станислава, находился отсюда приблизительно в двадцати километрах. На условленное место встречи Станислава сопровождал подхорунжий Алек. Этот постоянно кашляющий паренек не скрывал своего удовлетворения благополучным исходом дела. Он даже признался Станиславу, что именно он обнаружил злополучный мундир и что эта находка его сильно обеспокоила. Во время Варшавского восстания ему не раз попадались типы, которые зеркальцем подавали сигналы немецким пикировщикам. Если бы и Станислав оказался кем-нибудь в этом роде, то он лично пристрелил бы его без малейших угрызений совести. Сейчас, однако, он рад, что ошибался и что именно ему поручили передать Станислава в надежные руки.

Они дошли до небольшой станции, сели в переполненный поезд и после получасовой езды вышли на перрон. Толпа, состоящая в основном из мешочников и спекулянтов, вихрем пронеслась по станции и исчезла в городских улочках. Когда они вышли на улицу, Станислава поразило, что городок был совершенно обезлюдевшим. Он спросил Алека, неужели все маленькие городки в Польше так обезлюдели. Тот отрицательно покачал головой. В городе происходило что-то непонятное. Алек сам был обеспокоен видом пустых улиц. Ясно, сказал он, что здесь что-то произошло и, прежде чем отправиться дальше, он должен произвести небольшую рекогносцировку.

В этот момент проехало несколько автомашин с жандармами, они поскорее ретировались в зал ожидания. Оставив там Станислава, Алек подошел к билетной кассе. Переговорив с кассиром, он вернулся сильно взволнованный. В окрестных лесах проводилась огромная карательная акция против партизан. В город понаехала масса военных: армейские подразделения, войска СС и жандармерии. Отсюда, из городка, они совершают вылазки в близлежащие деревни, а здесь произвели ночью многочисленные обыски и аресты. С вчерашнего вечера по улицам кружат жандармские автофургоны, вылавливая случайных прохожих. В такой обстановке, заметил Алек, он сам не знает, что им теперь предпринять. Их появление в условленном месте может в данной ситуации плохо кончиться. В то же время возвращение в лес практически исключается. Они сразу напоролись бы на немецких солдат, прочесывающих леса, не говоря уже о том, что они все равно в лесной сторожке уже никого не найдут. Хмурый пробивается, наверное, в этот момент через окруживший его немецкий кордон и, если ему повезет, сразу исчезнет, не оставив никаких следов. Даже удивительно, как они не попали в облаву там, на той станции, где садились в поезд. Алек был в явной растерянности, не зная, как им лучше поступить.

Станислав предложил выйти на условленное место встречи. Не исключено, что кто-нибудь их там ждет или оставил для них какую-нибудь весточку. Он один может этим заняться. Не оставаться же им на улице. Алек пусть его немного подождет, через минуту он вернется. После этого они уйдут с вокзала. Алек не возражал.

Станислав оставил его в зале ожидания, вернулся на перрон и, пройдя вдоль вокзального здания, свернул за угол. Еще выходя из вагона, он приметил это строение, от которого по всему перрону шел резкий запах. Он вошел туда, поставил свою дорожную сумку на унитаз и заперся на крючок. Затем быстро снял с себя штатскую одежду, вытащил из сумки немецкий мундир, сапоги и переоделся. Станислав пожалел, что не сделал этого еще в лесу. Но желание появиться на этой встрече в штатском взяло верх над всеми другими соображениями. Он был сыт по горло всеми этими подозрениями. Бог знает, как бы его снова приняли в немецком мундире. Сейчас у него не было другого выбора. Он не мог идти по городу в штатской одежде. Да и немецкие документы были совершенно не пригодны в здешних условиях. Они хороши были в рейхе, но только не здесь. Первый встречный патруль мог его задержать и отправить на ближайший пост жандармерии. Станислав сунул одежду и дорожную сумку в яму и вышел из туалета.

Но как же теперь поступить с этим конвоирующим его пареньком. Если сам он мог себя чувствовать в относительной безопасности, то как защищать Алека, если его вдруг задержат? Говорить, что он ведет его в комендатуру или в гестапо? Станислав даже не знал, где оно находится. Когда он вошел в зал ожидания, подхорунжий, увидев его, беспокойно заерзал. Вся станция была, забита немецкой солдатней. Станислав подошел к Алеку и громко обратился к нему по-немецки, затем, понизив голос, спросил:

— Ты говоришь по-немецки? Знаешь хотя бы пару слов?

Алек отрицательно мотнул головой.

— С грехом пополам несколько слов. Я изучал английский в подпольной школе.

— Пошел ты к черту со своим английским. Притворяйся, что ты немецкий шпик.

— Хорошо, а как?

— Откуда я знаю? Придумай что-нибудь. Давай вставай и иди рядом со мной.

Они шли по опустевшим улочкам городка. Еще был день, а на улице ни одной живой души. Из окон одноэтажных домиков на них со страхом смотрели, прячась за занавески, женщины. Снова показались грузовики с немецкими солдатами. Впереди у перекрестка стоял патруль жандармерии, регулирующий уличное движение. Они равнодушно посмотрели на Станислава и Алека. Штатский, сопровождаемый немецким унтер-офицером, — эти прохожие не вызывали у них подозрений.