Сын Сталина - [9]

– Юнак, а ты что ж не танцуешь? – поинтересовался Христо Боев, наливая Сашке лёгкого красного вина. – Или пока ещё к женщинам?..

Тут он осекся, испугавшись, что ненароком зацепил что-то, что может обидеть его молодого-старого товарища. Но Белов совершенно не обиделся. Впившись молодыми зубами в кусок истекающего соком мяса, он покачал головой:

– Так ведь, Христо, с кем же мне тут танцевать? Тут же самая юная молодка лет на пять меня старше будет. Нахрена ей с малолеткой-то вязаться?

Боев с секунду молчал, переводя услышанное на понятный язык, потом широко улыбнулся:

– Товарищ Саша, ты совсем глупый? Да если здешние момичетата[13] узнают, КТО их приглашает на танец – очередь будет до самой Волхонки стоять! – он ухмыльнулся ещё шире. – А если тебе придёт в голову сообщить, что с одной из них ты переспишь – они прямо здесь раздеваться начнут. На скорость!

Младшую половину моментально кинуло сперва в жар, потом – в холод. А старшая половина с улыбкой поинтересовалась:

– И от кого же это они могут узнать? Христо, ты мне по дружбе не расскажешь?

Боев промолчал, лишь стрельнул глазами куда-то в сторону. Белов проследил направление: там стоял веснушчатый Куусинен и что-то негромко растолковывал красивой крепко сбитой девушке лет двадцати пяти. Та недоверчиво повернула голову, неверяще тряхнула коротко стриженными белыми волосами, а потом просто-таки впилась в Сашку жадными глазами. Именно в этот момент музыка прекратилась, танцующие пары разбрелись по местам, а к Белову с Боевым подошел Димитров. Рядом с ним был высокий крепыш с суровым, каменным лицом:

– Товарищ Саша? Разреши представить тебе товарища Пика[14].

Крепыш пожал тонкую юношескую кисть:

– Вильгельм. Вы – тоже немец, Александер?

– Да. И горжусь этим.

– Это прекрасно, – Пик улыбнулся холодной улыбкой Каменного гостя. – Всегда приятно осознавать, что за нашу родину сражаются не только взрослые, – он кивнул на орден Красной Звезды на груди Белова: – Вы состояли в Юнгфронте?

– Не успел… – Сашка усмехнулся, – нос не дорос.

Последнее он произнес по-русски, и Вильгельм Пик глубоко задумался, пытаясь соотнести членство в коммунистической молодежной организации с размерами Сашкиного носа. Димитров хмыкнул и коротко пояснил значение русской поговорки.

Вильгельм Пик засмеялся:

– Ну, я полагаю, это не трудно исправить. Элеонора, – махнул он кому-то рукой. – Подойди на минутку.

Возле стола появилась та самая фигуристая блондиночка.

– Познакомьтесь: моя дочь, Элеонора[15], товарищ Александер Белоф-Сталин.

Девушка приятно покраснела, затем протянула Сашке свою крепкую сильную руку:

– Элеонора, можно Эли.

«Где ж твой Тотошка? – подумалось Белову. – Железный Дровосек, Страшила Мудрый, Храбрый Лев и всё остальное здесь найдётся в избытке, а вот с тихими, преданными щенками, пожалуй, будут проблемы».

Он тоже представился, и уже минут через пять они лихо отплясывали с Элеонорой танго. Организм дёргался, бледнел и краснел, когда партнерша прижималась к нему то грудью, то бедром, но разум ехидно усмехался: то ли ещё будет, малыш. Отставной полковник прекрасно видел, к чему идёт дело, но особенно не переживал: во-первых, гормонам действительно стоит дать разрядку, а во-вторых, такой роман продолжения иметь никакого не будет – партнёрша ровно вдвое старше Саши, а на престарелых красоток его никогда в жизни не тянуло.

Они выпили: Элеонора – грузинского коньяка, а Саша – легкого красного вина, потом снова танцевали, потом жарко обнимались в каком-то коридоре, потом оказались в чьём-то пустом и тёмном кабинете. Сердце буквально заходилось в экстазе, а руки в это время умело расстегивали блузку девушки, жарко впиваясь губами в липкий, пахнущий коньяком рот…

Домой Сашка вернулся поздно. На это никто не обратил внимания, вот разве что Светлана, которая все ещё не спала, ожидая возвращения «своего Саши», сонно пролепетала, что тот прямо весь светится. Да Вера Степановна, пригляделась, качнула головой, а потом вдруг хихикнула, прошептав: «Ишь, котофей! По сметанку сходил!»

2

Ничто не вредит здоровью так, как курение на пороховом складе.

Подполковник медслужбы Капустин, зав ожоговым отделением окружного госпиталя

В новый, 18-й год революции – с новыми трудовыми свершениями!

К новому, 1935 году рабочие Балтийского завода закончили ремонт крейсеров Германской Советской Федеративной Социалистической Республики «Ленинсберг»[16]и «Красный Лейпциг», прибывшие на Ленинградские верфи для ремонта после авианалета польских фашистских бандитов. Немецкие корабли были отремонтированы в два месяца со значительным опережением графика.

Рабочие города Октября горячо откликнулись на просьбу братского немецкого пролетариата о помощи. Партийная организация Балтийского завода обратилась к трудящимся с призывом обеспечить ремонт немецких кораблей в наикратчайшие сроки. И рабочие Ленинграда не подвели! Работы на кораблях Ротемарине велись днем и ночью, без выходных. И вот 2 января нового, 1935 года немецкие команды, отдыхавшие в Кронштадте, приняли свое грозное оружие. Ледокол «Малыгин» обеспечил проводку, германские товарищи снова идут в бой за дело Маркса-Энгельса-Ленина-Сталина! Они увозят с собой подарки рабочих города Ленина.