Сын Ра - [62]

Шрифт
Интервал

Майор Бухтеев, низкорослый лысый толстяк, похожий на маленького смешного хряка, с бабьей внешностью и голосом «кастрата Фаринелли», сразу же торжественно объявил мне, что, поскольку я — юрист, он будет доверять мне самые деликатные поручения в управлении дивизионом. По большому секрету, доверительно, почти как другу, Бухтеев поведал на «ушко», что очень скоро мне будет поручена весьма ответственная миссия — разобраться с неким сержантом Дзагоевым, который на днях должен вернуться из новосибирского дисбата (авт. — дисциплинарного батальона). Я изобразил радостное лицо от такого беспрецедентного доверия ко мне и заверил майора, что мы с ним, безусловно, «сработаемся», и я сделаю все, что нужно на благо «родному» дивизиону. Педерастическое лицо Бухтеева озарилось радостной улыбкой, и он, как колобок, покатился в казарму похвастаться перед офицерами в канцелярии дивизиона столь ценным кадровым приобретением для своего «потешного» войска. «Он еще не знает, с кем связался, кретин!» — зло подумал я в тот момент и вслед за Бухтеевым вышел из штаба. Там, возле штаба, я увидел еще одного замечательного персонажа из нашего дивизиона — майора Черкасова по прозвищу «Кадет», так как в далеком детстве он закончил московское суворовское училище.

Черкасов своим внешним видом и харизмой был очень похож на генералиссимуса Суворова Александра Васильевича, только «сильно измученного нарзаном». Не было дня, чтобы пьяный «Кадет» не попадал в разные неприятные истории с мордобоем и «членовредом», так что майор Бухтеев давно смирился с неизбежным и безропотно ходил в бийские районные отделения милиции вызволять своего неуемного сослуживца, почти как на работу.

Майора Черкасова очень не любили в казарме. Его изуродованный алкоголем мозг порой совершал такие пируэты, которые совершенно невозможно было предсказать. Особенно страшен был «Кадет», заступивший ответственным или дежурным по полку. А выглядело это примерно так: солдаты в Бийске, в отличие от «правильной» ишимской учебки, после «отбоя» сразу не ложились, а еще некоторое время бродили по казарме, курили и громко трепались. Никто не догадывался, что за дверями казармы в это время зреет самая настоящая буря, свирепое торнадо. Внезапно дверь в казарму открывалась и стремительной тенью в помещение влетала «волшебная» летающая табуретка, как у культового итальянского кинорежиссера Федерико Феллини вдруг, из ниоткуда, в кадре появлялись мотоциклисты, велосипедисты и прочие движущиеся объекты. «Так то Федя Феллини», — скажете вы, а здесь, в казарме, Вова Черкасов — «сам себе режиссер»! Хорошо, если удалось увернуться от летящего табурета, а если нет? Вслед за табуреткой в казарму залетал Сам. Моментально угомонившиеся «хачики» пускались на хитрость — из разных углов казармы они начинали тихо, вполголоса скандировать: «Черкасов — чмо, Черкасов — чмо!» В конце концов, «Кадет» не выдерживал, выхватывал из кобуры пистолет и, бегая, как угорелый, между солдатскими койками, начинал реветь диким голосом: «Да я — чмо, я — чмо, но пусть хоть один пидорас выйдет и скажет мне это в лицо!» На этом шоу, как правило, заканчивалось до очередного дежурства «Кадета».

Удивительно, но всем этим кавказско — азиатским стадом, как, впрочем, и всей Россией, «успешно» управляли всего два еврея: командир части полковник Елсукович и его правая рука — замполит подполковник Коротич. Это было самое настоящее «жидовское царство», как бы его метко окрестил сейчас Федор Михайлович Достоевский, где все руководство вверху было представлено московскими евреями — выпускниками столичных военных училищ, а внизу — спившимися и контуженными, а потому хорошо управляемыми русскими офицерами из Сибири и Урала. Единственной заветной мечтой полковника Елсуковича было побыстрей смыться из «проклятой Сибири», особенно невыносимой после престижной и комфортной службы в ГСВГ (авт. — группа советских войск в Германии). Обещанный ему перевод в Московский военный округ слишком затягивался по совершенно непонятным причинам, что вызывало у Елсуковича частые приступы бешенства, сменяющиеся шумными истериками. Тут явно попахивало тяжелой психиатрической клиникой — такого идиотизма, который устраивал данный командир полка, непосвященному трудно даже себе представить. Стараясь хоть чем — то занять себя (а его семья категорически отказалась переезжать в Бийск, оставаясь жить в Москве), он устраивал солдатам подъемы в 3 часа ночи, абсурдные ночные досмотры в казарме; часами сидел в засаде возле КПП, пытаясь отловить «самовольщиков». Не отставал от него и Коротич, соревнуясь с командиром полка в количестве отловленных после «отбоя» солдат.

Наш «потешный» дивизион, возглавляемый «кастратом» Бухтеевым, насчитывал всего 6 человек и представлял собой «мощную» интернациональную команду: двое русских — я и водитель Саша Шевелев, два азербайджанца — Аладдин и Вагиф, один напрочь «отмороженный» чеченец — Джамалов, один дикий полудурок — тувинец — Саян — Оол. «Картину маслом» вскоре должен был дополнить осетин Дзагоев, возвращение которого из дисбата с таким нетерпением ожидал весь полк. «Ничего, сэржант, скоро придет Дзагоев, он тэбэ покажет!» — пугал меня Аладдин, которого я только что «пропесочил» за какую-то бытовую мелочь. Этот Волшебник из «Тысяча и одной ночи» по совместительству «работал» еще «багдадским вором», пытавшись «обчистить» меня в первую же ночь пребывания в казарме. А дело было так.


Еще от автора Сергей Эдуардович Воронин
Теория и практика расследования преступлений, связанных с незаконной добычей водных биоресурсов

Уникальное исследование Воронина С.Э. и Токарева М.Н., посвященное криминалистической методике расследования преступлений, связанных с незаконной добычей биоресурсов в России.


Теория и практика расследования финансирования терроризма

В монографии исследуются актуальные проблемы современной криминалистики. Впервые на монографическом уровне предпринята попытка исследовать проблемы криминалистики с позиции новой частной криминалистической теории — криминалистической казуистики. Это позволило авторам не только достаточно полно раскрыть сущность и природу криминалистических ситуаций (казусов), но и провести их научно — обоснованную классификацию. Авторы, на основе метода ситуационного анализа, проводят научно-обоснованную классификацию следственных ситуаций (казусов), возникающие в ходе расследования финансирования терроризма. Монография предназначена для студентов и преподавателей высших учебных заведений юридического профиля.


Рекомендуем почитать
Рассказы о Сталине

Сборник рассказов о Иосифе Виссарионовиче Сталине, изданный в 1939 году.СОДЕРЖАНИЕД. Гогохия. На школьной скамье.В ночь на 1 января 1902 года. Рассказ старых батумских рабочих о встрече с товарищем СталинымС. Орджоникидзе. Твердокаменный большевик.К. Ворошилов. Сталин и Красная Армия.Академик Бардин. Большие горизонты.И. Тупов. В Кремле со Сталиным.А. Стаханов. Таким я его себе представляю.И. Коробов. Он прочитал мои мысли.М. Дюканов. Два дня моей жизни.Б. Иванов. Сталин хвалил нас, железнодорожников.П. Кургас. В комиссии со Сталиным.Г. Байдуков.


Дела и люди века: Отрывки из старой записной книжки, статьи и заметки. Том 1

Мартьянов Петр Кузьмич (1827–1899) — русский литератор, известный своими работами о жизни и творчестве М. Ю. Лермонтова и публикациями записок и воспоминаний в литературных журналах. «Дела и люди века» — самое полное издание записей Мартьянова. Разрозненные мемуарные материалы из «Древней и Новой России», «Исторического Вестника», «Нивы» и других журналов собраны воедино, дополнены недостающими фрагментами, логически разбиты на воспоминания о литературных встречах, политических событиях, беседах с крупнейшими деятелями эпохи.Издание 1893 года, текст приведён к современной орфографии.


Октябрьское вооруженное восстание в Петрограде

Пролетариат России, под руководством большевистской партии, во главе с ее гениальным вождем великим Лениным в октябре 1917 года совершил героический подвиг, освободив от эксплуатации и гнета капитала весь многонациональный народ нашей Родины. Взоры трудящихся устремляются к героической эпопее Октябрьской революции, к славным делам ее участников.Наряду с документами, ценным историческим материалом являются воспоминания старых большевиков. Они раскрывают конкретные, очень важные детали прошлого, наполняют нашу историческую литературу горячим дыханием эпохи, духом живой жизни, способствуют более обстоятельному и глубокому изучению героической борьбы Коммунистической партии за интересы народа.В настоящий сборник вошли воспоминания активных участников Октябрьского вооруженного восстания в Петрограде.


Николай Александрович Васильев (1880—1940)

Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.


Я твой бессменный арестант

В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.


Литературное Зауралье

В предлагаемой вниманию читателей книге собраны очерки и краткие биографические справки о писателях, связанных своим рождением, жизнью или отдельными произведениями с дореволюционным и советским Зауральем.