Сын - [14]

А баржи проходили под этим мостом – и для них Другие Места были обыденностью.

Если от перекрестка пойти дальше прямо вдоль реки, можно было попасть к большому гаражу, где стоят автомобили коммуны. Граждане перемещались по территории коммуны только на велосипедах, но иногда требовалось перевезти крупный груз или тяжелое оборудование на техобслуживание. Тогда использовали машины из гаража. Клэр помнила, как несколько лет назад, когда ей было девять или десять, мальчишки, ее ровесники, были одержимы этим гаражом. Все мечтали получить Назначение, связанное с транспортировкой грузов. Тогда они могли бы научиться водить.

Клэр свернула на главную дорогу и направилась прочь от реки. По левую руку раскинулась Центральная площадь коммуны, упирающаяся в Лекторий. Сегодня здесь собиралась вся коммуна, и завтра это повторится. Но сейчас, в вечерних сумерках, площадь была пуста, а притихший Лекторий, возвышавшийся с юго-западной стороны, казался заброшенным.

Сама того не осознавая, Клэр шла к Воспитательному Центру. Спохватившись, она собралась повернуть налево и по большому кругу, мимо Реабилитационного и Детского центров, вернуться в Инкубаторий. Но тут ее окликнул мужской голос:

– Клэр! Привет!

Она повернулась и заметила Воспитателя, остановившегося со своим велосипедом на краю площади. Того, который забирал на ночь Эйба. Клэр помахала ему и поспешила подойти. Тогда он приложил палец к губам и показал ей на багажник, к которому была прикреплена корзинка. Клэр разглядела спящего там ребенка, и ее сердце замерло от нежности.

– Заснул наконец-то, – прошептал мужчина. – Вот, везу домой. Вы были на Церемонии?

Клэр покачала головой:

– Дежурила в Инкубатории. Я не поклонница Церемоний.

– Понимаю вас, – Воспитатель тихо засмеялся. – Но для меня в них есть удовольствие: передача детей в Семейные Ячейки – часть моей работы. Новоиспеченные матери и отцы всегда так радуются… А я радуюсь за Тридцать Шестого, – добавил он, заглядывая в корзинку. – Хорошо, что он еще на год останется с нами. Он особенный.

Клэр молча кивнула, не решаясь продолжить этот разговор и не отводя взгляда от младенца.

– Ну, мне пора, – сказал мужчина, ставя ногу на велосипедную педаль. – Завтра важный день для моей семьи: у сына Церемония Двенадцатилетних. Все очень волнуются.

– Могу представить, – сказала Клэр.

– Когда навестите нас? Скоро привезут новых младенцев. А этот красавец пока будет один-одинешенек в комнате.

– Как-нибудь зайду.

Клэр улыбнулась, и Воспитатель поехал дальше, в свое жилище. На багажнике плавно качалась маленькая корзинка.

10

Клэр сразу поняла, что на второй день Церемонии случилось что-то необычное: вернувшиеся вечером работники Инкубатория оживленно галдели.

Церемония Двенадцатилетних всегда было длинной и насыщенной. Детей вызывали на сцену по одному и первым делом озвучивали характеристику, и это был первый раз, когда Комитет уделял каждому индивидуальное внимание. Мальчиков хвалили за успехи в учебе, отмечали способности или научный склад ума. Иногда Верховная Старейшина отмечала приятную внешность ребенка. Дети в таких случаях смущались, ведь в коммуне не было принято оценивать привлекательность, но зал реагировал умиленным смехом. Каждый проходил через Назначение в год своего двенадцатилетия, и каждый помнил, как волновался сам. Поэтому эта часть Церемонии проходила в атмосфере сочувствия и поддержки, но занимала очень много времени.

– Верховная Старейшина пропустила одного мальчика, – объяснил Рольф за ужином. – Вызвала после Восемнадцатого Двадцатого.

– Мы просто обалдели. Думали, она ошиблась, – сказала Эдит. – Но Комитет, конечно, не ошибается.

– В общем, все заметили, что Девятнадцатого пропустили, и зал начал перешептываться, а на мальчике просто лица не было, – продолжил Рольф. – Я его видел с моего места.

– Старейшина что-нибудь объяснила?

– Нет, но когда она закончила с последним из списка…

– Она ничего не объяснила аж до Пятидесятого?

– Да. Ну, до сорок девятого, если быть точным, потому что одного пропустили.

– Она, разумеется, видела, что люди волнуются, и в конце извинилась, что заставила всех понервничать, – сказала Эдит.

– Серьезно? Верховная Старейшина принесла извинения?

– Представляешь? – продолжил Рольф. – В общем, в конце она вызвала этого мальчика на сцену…

– Я думал, он в обморок свалится, – вставил Эрик.

– Так что ему сказали?

– Что для него не предусмотрено Назначения. А потом Старейшина добавила, что он избран.

– Для чего избран?

Клэр никогда не слышала, чтобы такое случалось на Церемониях. Рольф развел руками:

– Мы толком ничего не поняли. – Он обвел взглядом товарищей за столом, а те закивали в подтверждение.

– Говорили что-то про Дающего и Принимающего, – заметила Эдит.

– Что бы это ни значило, – усмехнулся Рольф.

– Но звучало торжественно, – сказал Эрик.

– А мальчик что?

– Он выглядел совершенно сбитым с толку. Жалко его было, – вздохнула Эдит.

Прозвучал звонок, и все принялись собирать посуду.

– Интересно, что в этом мальчике особенного? – произнесла Клэр, обращаясь скорее к самой себе. Ее отчего-то поразила история про «избранного».

– Не знаю, никогда прежде о нем не слышал. Зато теперь его имя знает вся коммуна, – засмеялся Эрик.