Сын леса - [25]

Шрифт
Интервал

Алик выкинул в снег дымящийся матрас, залил его водой из чайника, закоченев, вошел в проветрившуюся уже избушку, ощупал со всех сторон спальный мешок — вроде бы не тлеет — залез в него, прижал к животу успокоившуюся кошку и уснул. А когда открыл глаза — еще в потемках, с тяжелой головой — ему вдруг стало страшно: только тут он осознал, что чудом остался жив и мог бы истлеть заживо. Встал, растопил печь, начал готовить завтрак: надо было кормить кошку.

Если б не она… Сгорел бы, позорной пьяной смертью закончив свою жизнь.

Погода установилась теплая, солнечная, Виктора все не было. Лицензия уже была просрочена. «Хороши работнички, — посмеивался Алик, — но как живут!?» — снова шевельнулась в душе поганенькая зависть. Тоска уже отпускала. Алик снова стал регулярно ходить на склон, резать траву. Как-то заметил движение возле Башни. Сунул за пояс серп, вынул из рюкзака бинокль. Со скалы спускался Виктор с ружьем и рюкзаком. Через полтора часа он подошел к склону, свистнул.

Алик рад был встрече. Ему нравился этот здоровый сильный мужик, спасший летом жизнь. Но свист раздражал: за ним следили сверху, там знали каждый его шаг. Мало приятного ощущать себя на мушке и у хороших людей. Он не спеша зашил последний мешок, уложил его на осыпи, подхватил рюкзак и стал спускаться к реке.

— Что задержался? — протянул руку товарищу.

— Дела, — замялся тот.

— Понятно. У меня тоже. Сам видел: каждый день на склоне, шесть-семь мешков за выход. Рублей триста за это время заработал.

— Ого! Куда ж ты деньги девать будешь?

«На что ты живешь?» — подумал, но не произнес Алик. Усмехнулся, показав побелевшие, отдраенные порошком и содой зубы.


На этот раз добыча досталась трудно. Кабаны исчезли: даже в верховьях Арналау не было их следов. Вставали охотники затемно, возвращались ночью.

Виктор принес с собой кусок вареного мяса, но оно быстро кончилось. На макаронах да на лепешках с сахаром уже к обеду чувствовалась усталость. А тут, по закону подлости, даже зайцы куда-то пропали.

Только на третий день, после обеда, они вышли на свежий кабаний след. Часа через полтора только высмотрели, где он пасется. Красться на выстрел было поздно.

Домой шли медленно. Виктор попытался вырваться вперед при своих длинных сильных ногах. Алик его осадил, сказав, чтобы он шел метрах в двадцати сзади, а сам внимательно рассматривал в бинокль склон, долину реки, подолгу топтался на месте, и это очень раздражало спутника, спешившего к печке. Но Алик увидел в реке марала с одним рогом. Он стоял посередине не застывающего русла. Алик подумал, что рогач переправляется на другой берег и уже потерял было к нему интерес, но вдруг что-то мелькнуло у самой воды. Он присмотрелся. Белогрудый волк, опустив голову и хвост, вышел на берег, упал на открытом месте в песок.

Марал же остался на середине реки.

Алик махнул рукой Виктору, стоявшему на ветру с хмурым лицом, протянул ему бинокль, указывая вниз:

— Трехлинейку бы с оптикой… А не подойдет вам маралятина вместо кабанятины?

— Зачем? — не понял Виктор.

— Это ко мне в любой день инспекция может залезть в кастрюлю. А вам чего бояться?

— Марал? — удивленно пробормотал Виктор замерзшими губами.

— Кажется, больной: брюхо какое-то ненормальное. — Алик снова взял бинокль, сел, закурил. — Хрюшу еще добывать надо, а тут верное мясо…

— А что не пойдет? — веселея, пробормотал Виктор. — Мы поможем маралу безболезненно погибнуть, а волкам быстрей пропитание добыть, и честно с ними поделимся…

— Идет? — плутовато рассмеялся Алик.

Виктор пожал плечами, кивнул, соглашаясь. Когда они спустились к реке, солнце уже зашло за гору. Зимой сумерки недолги. Излучина реки, где волчья стая терпеливо ждала свой ужин, скрылась за полосой пойменного леса. Охотники вышли к намеченным ориентирам. То ли они ошиблись, то ли марал поднялся выше по течению, но вышли они к реке ниже, чем надо. Прячась за кустами и деревьями, стали подбираться на выстрел к добыче. Справа из кустарника выскочил волк, не оборачиваясь, огненной искрой, пронесся вдоль берега. Виктор даже ружье не успел вскинуть — он бесшумно исчез. Охотники, пригибаясь, пробрались к поваленному дереву. Виктор положил стволы на ветку.

Марал, с глупо торчащим в сторону рогом, настороженно поглядывал на оба берега реки, не находя там волков. Он осторожно вышел на галечник прямо на стрелка. Виктор выстрелил пулей по лопаткам. Рогач поднялся на дыбы и рухнул на землю, обломив единственный рог. Виктор опустил было ружье, но зверь вскочил и бросился в воду. Охотник с двустволкой наперевес выскочил из укрытия. Беспомощно кося на него круглым глазом, марал поплыл по течению.

Виктор выстрелил, не целясь, прямо в этот глаз, где последний раз полыхнула искорка жизни и надежды. Туша застряла среди камней на перекате. Черпая сапогами студеную воду, Алик бросился к ней и потянул к берегу. Товарищ аккуратно положил ружье на гальку, осторожно вошел в воду, насколько позволяли сапоги, ухватился за копыто и стал помогать вытягивать добычу.

На задней ляжке марала была большая зализанная рана. Живот был странно подтянут. Мокрая туша производила брезгливое впечатление болезненности.


Еще от автора Олег Васильевич Слободчиков
Великий Тёс

Первая половина XVII века. Русские первопроходцы — служилые люди, торговцы, авантюристы, промысловики — неустрашимо и неукротимо продолжают осваивать открывшиеся им бескрайние просторы Сибири. «Великий Тёс» — это захватывающее дух повествование о енисейских казаках, стрельцах, детях боярских, дворянах, которые отправлялись в глубь незнакомой земли, не зная, что их ждет и вернуться ли они к родному очагу, к семье и детям.


Первопроходцы

Дойти до конца «Великого Камня» — горного хребта, протянувшегося от Байкала до Камчатки и Анадыря, — было мечтой, целью и смыслом жизни отважных героев-первопроходцев. В отписках и челобитных грамотах XVII века они оставили свои незатейливые споры, догадки и размышления о том, что может быть на краю «Камня» и есть ли ему конец. На основе старинных документов автор пытается понять и донести до читателя, что же вело и манило людей, уходивших в неизвестное, нередко вопреки воле начальствующих, в надежде на удачу, подножный корм и милость Божью.


По прозвищу Пенда

1610-е годы. Только что закончилось на Руси страшное десятилетие Великой Смуты, избран наконец новый московский царь Михаил, сын патриарха Филарета. Города и веси Московии постепенно начинают приходить в себя. А самые непоседливые и отважные уже вновь устремляют взоры за Уральский Камень. Богатый там край, неизведанные земли, бесконечные просторы, одно слово — Сибирь. И уходят за Камень одна за одной ватаги — кто налегке, кто со скарбом и семьями — искать себе лучшей жизни. А вместе с ними и служивые, государевы люди — присматривать новые угодья да остроги и фактории для опоры ставить. Отправились в Сибирь и молодые хоперские казаки, закадычные друзья — Пантелей Пенда да Ивашка Похаба, прослышавшие о великой реке Енисее, что течет от Саянских гор до Студеного моря, и земли там ничейной немерено!..


Заморская Русь

Книга эта среди многочисленных изданий стоит особняком. По широте охвата, по объему тщательно отобранного материала, по живости изложения и наглядности картин роман не имеет аналогов в постперестроечной сибирской литературе. Автор щедро разворачивает перед читателем историческое полотно: освоение русскими первопроходцами неизведанных земель на окраинах Иркутской губернии, к востоку от Камчатки. Это огромная территория, протяженностью в несколько тысяч километров, дикая и неприступная, словно затаившаяся, сберегающая свои богатства до срока.


Нечисть

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Байсаурская бестия

Цикл Тяншанские повести. Три повести этого цикла: «Байсаурская бестия», «Сын леса» и «Чертов узел» — объединяет одно место и время действия, одни герои.


Рекомендуем почитать
Фонарь на бизань-мачте

Захватывающие, почти детективные сюжеты трех маленьких, но емких по содержанию романов до конца, до последней строчки держат читателя в напряжении. Эти романы по жанру исторические, но история, придавая повествованию некую достоверность, служит лишь фоном для искусно сплетенной интриги. Герои Лажесс — люди мужественные и обаятельные, и следить за развитием их характеров, противоречивых и не лишенных недостатков, не только любопытно, но и поучительно.


#на_краю_Атлантики

В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.


Потомкам нашим не понять, что мы когда-то пережили

Настоящая монография представляет собой биографическое исследование двух древних родов Ярославской области – Добронравиных и Головщиковых, породнившихся в 1898 году. Старая семейная фотография начала ХХ века, бережно хранимая потомками, вызвала у автора неподдельный интерес и желание узнать о жизненном пути изображённых на ней людей. Летопись удивительных, а иногда и трагических судеб разворачивается на фоне исторических событий Ярославского края на протяжении трёх столетий. В книгу вошли многочисленные архивные и печатные материалы, воспоминания родственников, фотографии, а также родословные схемы.


«Я, может быть, очень был бы рад умереть»

В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.


Привет, офисный планктон!

«Привет, офисный планктон!» – ироничная и очень жизненная повесть о рабочих буднях сотрудников юридического отдела Корпорации «Делай то, что не делают другие!». Взаимоотношения коллег, ежедневные служебные проблемы и их решение любыми способами, смешные ситуации, невероятные совпадения, а также злоупотребление властью и закулисные интриги, – вот то, что происходит каждый день в офисных стенах, и куда автор приглашает вас заглянуть и почувствовать себя офисным клерком, проводящим большую часть жизни на работе.


Кое-что по секрету

Люси Даймонд – автор бестселлеров Sunday Times. «Кое-что по секрету» – история о семейных тайнах, скандалах, любви и преданности. Секреты вскрываются один за другим, поэтому семье Мортимеров придется принять ряд непростых решений. Это лето навсегда изменит их жизнь. Семейная история, которая заставит вас смеяться, негодовать, сочувствовать героям. Фрэнки Карлайл едет в Йоркшир, чтобы познакомиться со своим биологическим отцом. Девушка и не подозревала, что выбрала для этого самый неудачный день – пятидесятилетний юбилей его свадьбы.


Чертов узел

Цикл Тяншанские повести. Три повести этого цикла: «Байсаурская бестия», «Сын леса» и «Чертов узел» — объединяет одно место и время действия, одни герои.