Сын капитана Алексича - [12]
Учительница кончила говорить, спросила громко:
— Все понятно?
— Все, — рявкнул капитан, давно уже не слушавший ее. — Все понятно.
Учительница улыбнулась, и все родители улыбнулись и посмотрели на капитана.
— Держись, Вася, — сказал капитан, придя домой. — У тебя такая классная руководительница будет, что ой-ой-ой!
Вася не понял, что хотел сказать капитан, и на всякий случай ответил:
— Подумаешь, мне-то что?
Потом свистнул Тимке и вместе с ним убежал на Москву-реку купаться.
А капитан походил по комнате, прибирая за Васей, — повсюду валялись рогатки, куски цветного стекла, Железные болты, обрывки веревок: Вася, словно Плюшкин, любил собирать все, что попадалось под руку. Потом подмел пол, быстро начистил картошку, поставил жарить вместе с печонкой на керосинку.
Подбежала Мурка, мяуча, блестя зелеными глазами.
— Так-то, брат Мурка, — строго сказал капитан, бросив ей кусочек печонки. — Вот оно — это самое, производственное обучение!
…Вася учился плохо. В дневнике его красовались сплошь одни двойки, и только изредка среди двоек спасительным маяком врезалась одинокая тройка.
Каждую неделю капитана вызывали в школу, и классная руководительница подолгу внушала ему, что ему надо бы тщательней следить за учебой сына, что она недовольна его сыном — мальчик рассеян, невнимателен, своенравен.
Капитан пыхтел, краснел, обливаясь потом, обещал «повлиять», «воздействовать», «исправить»…
Иногда он чувствовал, что его раздражает поучительный тон учительницы, — она и с ним держала себя, словно он был еще маленький, неразумный. Но он и виду не показывал. Шутка ли, ведь это может отразиться на мальчике, мальчик-то чем виноват?
Обычно, когда он возвращался из школы, Вася встречал его у калитки.
— Что, сильно драила? — сочувственным тоном спрашивал Вася, словно решительно ни в чем не был виноват, словно капитана вызывали совсем не из-за него.
— Порядком, — мрачно отвечал капитан.
— Идемте, дядя Данилыч, вы, наверно, кушать хотите, — говорил Вася. — Я картошки нажарил на всякий случай.
Васино лицо казалось невозмутимым, — должно быть, он и вправду не чувствовал за собой ровно никакой вины.
— Ладно, идем попробуем твоей картошки, — отвечал капитан, чувствуя, что не может и не будет на него сердиться.
— Вы любите картошку на сале? — спрашивал Вася. — Ведь правда любите?
— Люблю, — вздыхал капитан, мысленно честя себя «тряпкой», «дерьмом» и еще чем-либо похлеще.
А вечером он обо всем подробно докладывал Петровичу.
Петрович возмущался от души:
— И о чем только парень думает?
— Ну-ну, потише, — успокаивал его капитан.
— Чего там потише, надо с ним решительно поговорить, — кипятился Петрович.
И, недолго думая, подходил к Васе, грозно нахмурив брови. Вася невинно взмахивал на него ресницами.
— Петрович! Мы с Тимкой уже раз пять выбегали, а вас все нет…
И Петрович таял, словно мороженое в жаркий день.
— Да ну его, — признавался он потом капитану. — Ты как хочешь, а я не буду в это дело влезать. Не хочу.
Капитан молча разводил руками. В самом деле, комиссия…
Однако надо было что-то предпринять. Через два месяца кончалась четверть, а двойки росли в угрожающей пропорции, что ни день — новая двойка.
И однажды капитан привел в дом невысокого, хмурого, еще молодого человека.
— Вот, — сказал он Васе. — Знакомься. Это твой репетитор, Антон Иваныч.
Вася сдержанно кивнул головой Антону Иванычу.
— Давай садись, — сказал Антон Иваныч без лишних разговоров. — Пиши задачу номер один…
Антон Иваныч преподавал в соседней школе. Несмотря на молодость, он был суров и категоричен.
— Нет, так дело не пойдет, — говорил он Васе, бегло просмотрев диктант или решение задачи. — Начнем сначала.
Вася умоляюще взглядывал на капитана, но капитан старательно отводил глаза или быстро выходил из комнаты. И Вася — ничего не поделаешь — вновь склонялся над тетрадью.
— Не ходи туда, — шепотом говорил капитан Петровичу, — они занимаются.
И оба тихонько сидели на кухне. Присмиревший Тимка лежал возле плиты, уткнув морду в лапы. Мурка щурила зеленые глаза и потягивалась. Голубь нетерпеливо прыгал с окна на стол. Все ждали Васю.
Наконец Антон Иваныч уходил. Вася вбегал на кухню.
— Все, — с облегчением говорил он и подбрасывал кверху растрепанный учебник. — На сегодня — все.
Капитан и Петрович озабоченно поглядывали на Васю — вроде похудел, осунулся слегка, — должно быть, трудно ему, долго ли заболеть?
Но Вася не заболел. Зато к концу четверти в его дневнике уже не было ни одной двойки.
10
Перед самым концом навигации возле Корсакова сел на мель теплоход «Эльбрус». Огромный, белоснежный красавец, поблескивая круглыми иллюминаторами кают, стоял неподалеку от шлюза.
Петрович с Васей первыми прибежали на берег и теперь стояли уже несколько часов, не сводя глаз с «Эльбруса» и с маленького, юркого «Ястреба»: «Ястреб» то приближался к теплоходу, то отходил от него и, подобно настоящему ястребу, описывал круги.
Петрович обернулся к Васе:
— Работенка!.. — Вздохнул, расправил плечи. — Теперь бы лет двадцать долой…
— Сколько? — невнимательно спросил Вася, глядя попеременно то на «Эльбрус», то на «Ястреб».
— Хоть бы лет пять, — сказал Петрович грустно.
Повести и рассказы Л. Уваровой посвящены жизни и труду советских людей, их взаимоотношениям, сложным психологическим конфликтам.
Рассказы о наших современниках. Авторское внимание привлекают детские и юношеские судьбы и характеры, морально-этические проблемы.
В НОМЕРЕ:ПРОЗАЛюдмила УВАРОВА. Переменная облачность. Повесть.Геннадий МИХАСЕНКО. Милый Эп. Повесть. Окончание.ПОЭЗИЯПабло НЕРУДА. Возвращаясь. Посол. Все. Подождем. Здесь. Приехали несколько аргентинцев. Перевод с испанского Льва Осповата.Сергей БАРУЗДИН. Моим друзьям. «…А мы живем…». «Есть у нас в Переделкине деревце…». «В Порт-Саиде все спокойно…». «Бегите суеты, бегите суеты!..». «Как порою жизнь обернется!..»Абдулла АРИПОВ. Аист. Ответ. Перевод с узбекского А. ГлейзерДмитрий СУХАРЕВ. «Каждому положен свой Державин…». Шутливая песенка. Ночные чтения.
В новую книгу Людмилы Уваровой вошли повести «Звездный час», «Притча о правде», «Сегодня, завтра и вчера», «Мисс Уланский переулок», «Поздняя встреча». Произведения Л. Уваровой населены людьми нелегкой судьбы, прошедшими сложный жизненный путь. Они показаны такими, каковы в жизни, со своими слабостями и достоинствами, каждый со своим характером.
Новая книга Л. Уваровой затрагивает проблемы, знакомые читателю по ее предыдущим книгам, — любовь, дружба, отношения старших и младших, память о прошлом, причастность каждого к интересам всего общества. Герои рассказов этого сборника — ветераны войны, фронтовики и московские школьники, скромные труженики искусства и видные ученые — раскрываются с самых разных своих сторон.
Их было пятеро, пять различных характеров, пять друзей, чья дружба, начавшись в школе, продолжала потом жить долгие годы. И вот они выросли, бывшие романтики, мечтатели, выдумщики. И настоящая, большая жизнь раскрылась перед ними, и по-разному сложились их судьбы. В этой небольшой повести автор стремится передать характер поколения, тех самых юношей и девушек, которые в годы Великой Отечественной войны прямо со школьной скамьи влились в ряды Советской Армии и защищали свою Родину от фашистских захватчиков.
Жил-был на свете обыкновенный мальчик по прозвищу Клепа. Больше всего на свете он любил сочинять и рассказывать невероятные истории. Но Клепа и представить себе не мог, в какую историю попадет он сам, променяв путевку в лагерь на поездку в Кудрино к тетушке Марго. Родители надеялись, что ребенок тихо-мирно отдохнет на свежем воздухе, загорит как следует. Но у Клепы и его таксы Зубастика другие планы на каникулы.
Без аннотации Мохан Ракеш — индийский писатель. Выступил в печати в 1945 г. В рассказах М. Ракеша, посвященных в основном жизни средних городских слоев, обличаются теневые стороны индийской действительности. В сборник вошли такие произведения как: Запретная черта, Хозяин пепелища, Жена художника, Лепешки для мужа и др.
Без аннотации Рассказы молодого индийского прозаика переносят нас в глухие индийские селения, в их глинобитные хижины, где под каждой соломенной кровлей — свои заботы, радости и печали. Красочно и правдиво изображает автор жизнь и труд, народную мудрость и старинные обычаи индийских крестьян. О печальной истории юной танцовщицы Чамелии, о верной любви Кумарии и Пьярии, о старом деревенском силаче — хозяине Гульяры, о горестной жизни нищего певца Баркаса и о многих других судьбах рассказывает эта книга.
Без аннотации Предлагаемая вниманию читателей книга «Это было в Южном Бантене» выпущена в свет индонезийским министерством общественных работ и трудовых резервов. Она предназначена в основном для сельского населения и в доходчивой форме разъясняет необходимость взаимопомощи и совместных усилий в борьбе против дарульисламовских банд и в строительстве мирной жизни. Действие книги происходит в одном из районов Западной Явы, где до сих пор бесчинствуют дарульисламовцы — совершают налеты на деревни, поджигают дома, грабят и убивают мирных жителей.
Повесть известного китайского писателя Чжан Сяньляна «Женщина — половинка мужчины» — не только откровенный разговор о самых интимных сторонах человеческой жизни, но и свидетельство человека, тонкой, поэтически одаренной личности, лучшие свои годы проведшего в лагерях.
Меня мачеха убила, Мой отец меня же съел. Моя милая сестричка Мои косточки собрала, Во платочек их связала И под деревцем сложила. Чивик, чивик! Что я за славная птичка! (Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм) Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых! Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов. Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги.