Сын Флетча - [23]

– Вы полагаете себя ответственным человеком?

– Да.

– Исходя из нынешних умонастроений, вы ответственны за все нелады в этом мире. Под «ответственностью» понимается ваше стремление контролировать все и вся, дабы все шло, как вам того хочется. Весь мир восстает против вас, мистер Флетчер. Женщины, дети, индейцы, негры, азиаты, даже некоторые из вас, которых здесь называют либералами. – Голос Крайгеля сочился сарказмом. – И вам нравится это всеобщее презрение?

Флетч молча вел машину.

– Вы не задавались вопросом, – продолжал Крайгель, – а почему англосаксам досталась большая доля мирового пирога?

Флетч зевнул.

– Почему?

– Потому что мы, а не евреи, не мусульмане, не цветные, истинные потомки Авраама, Исаака и Иакова.

– Е равно эм це квадрат, – процитировал Флетч.

– Что?

– Вода, вода, кругом вода, – пропел Флетч. Крайгель провел языком по губам.

– С чего у меня такая жажда? Ночью я же проглотил половину этого ревущего потока.

– Вам следовала проглотить и вторую.

– Вам бы отнестись к этому более серьезно.

– К вашей жажде? Пожуйте пуговицы.

Они пересекли границу Алабамы. Холмы сменились равниной. По обеим сторонам дороги потянулись хлопковые поля.

С пересохшим ртом Крайгель продолжал ораторствовать с заднего сиденья:

– По мере роста населения, истощения ресурсов, создания глобальной экономики нам, истинному меньшинству, грозит все большая опасность. Еще несколько сотен лет, а то и меньше, и такие, как вы, перестанут существовать. Вот тогда воцарится хаос.

– До этого еще далеко, не так ли?

– Суть в том, что именно белый человек, ариец, англосакс упорядочил жизнь на этой Земле.

– Да перестаньте. А как же Чака Зулу?.[14]

– Вы лучше послушайте меня. В этом столетии некоторые белые люди пытались пропагандировать равенство мужчин и женщин, равенство людей с разным цветом кожи, даже равенство взрослых и детей. Мы должны жить вместе в гармонии. Не так ли поется в популярной песне? В последнее время вы бывали в университетах или тюрьмах, мистер Флетчер?

– Как это ни странно, бывал, – ответил Флетч. – И там, и там.

– И вы видели, что творится в цитаделях знаний, ранее принадлежащих только белым мужчинам? Там кишат женщины, негры, азиаты. И вместо того, чтобы объединяться, они обосабливаются от остальных. Женские курсы, афро-американские, азиатские. Они учреждают отдельные колледжи в рамках существующих университетских структур. Вам не найти ни одного места, от Балкан до Лос-Анджелеса, где бы не бушевали племенные войны. Я прав, ведь так? Человека тянет к своему племени, мистер Флетчер, а ваше государство никак не может этого осознать Есть личность, индивидуум. Есть семья. Есть племя В этой стране после двухсот лет демократии, смешения наций вы присутствуете при разрушении института семьи. Это результат воздействия насаждаемых здесь идей. Хорошо ли это? А вот племена не рушатся. И никогда не разрушатся – ни в Соединенных Штатах, ни где бы то ни было. Племена поддерживают семью. Семья поддерживает индивидуума. Вам пора осознать, мистер Флетчер, к какому племени вы принадлежите. Господи, как хочется пить.

– Неужели? – притворно удивился Флетч.

– Ужасно, ужасно хочется пить. Не можем ли мы остановиться и чего-нибудь попить?

– Мне кажется, не следует этого делать. Вас могут узнать и без тюремной робы, доктор.

– Мне тоже хочется пить, – заверил Крайгеля Джек. – Я думаю, причина в ветчине, которую мы ели на завтрак.

Флетч одарил сына широкой улыбкой.

– Вы не ели ветчины? – спросил тот Флетча.

– Только яйца и сок.

– Что еще вы сделали ради того, чтобы лишить нас последних сил?

В ответ Джек получил еще одну улыбку.

– Я должен что-нибудь попить, – простонал Край-гель. – И как можно быстрее.

– Если, как вы говорите, тяга к племени у человека в крови, зачем подталкивать этот процесс?

– Мы должны защищать себя, мистер Флетчер, чтобы выжить, – ответил Крайгель. – Мы – меньшинство. Вас это не пугает?

– В общем-то, нет. И потом, меня все любят.

– Это же естественное желание. Хотеть, чтобы выжили тебе подобные.

– У меня на этот счет другое мнение.

– Какое же? – просипел Крайгель.

– Трайбализм используется везде и всюду демагогами, диктаторами, генералами ради того, чтобы подгрести все, что возможно, под себя. Вот что на самом деле происходит в мире, среди белых, черных, желтых, женщин, детей. Так было, есть и, к сожалению, будет: жажда власти, базирующаяся на жадности индивидуума.

– У меня так пересохло в горле, что больше я говорить не могу.

– Вы не хотите выслушать мои аргументы?

– Не думаю, что их стоит слушать. Что вы об этом знаете?

– Кое-что. – Флетч улыбнулся. – К примеру, вы заметили, что сепаратизм усиливается, когда падает жизненный уровень, ухудшаются социальная защита и забота о здоровье таких групп населения, как женщины, дети, сексуальные меньшинства, афроамериканцы, евреи, коренные американцы, азиаты. Государство, что семья, члены которой должны любить и помогать друг другу. А сепаратизм заставляет нас ненавидеть, завидовать, уничтожать себе подобных. Страдают индивидуумы. Страдает государство. Вы не обратили на это внимание?

– Как я говорил…

В зеркале заднего обзора Флетч увидел, как глаза Крайгеля вновь закрылись. Вскоре он захрапел.