Сыграй любовь - [18]

— У нас с Патриком и Джоном просто дружеская беседа, мистер О'Тул, — вступилась за близнецов Стефани.

Гарри смерил ее испепеляющим взглядом. Еще три дня назад она звала и его по имени! А сейчас вдруг ни с того ни с сего — официальное «мистер О'Тул». Гарри терялся в догадках, из-за чего впал в немилость.

— Ребята, а не пора ли вам заняться наконец делом? — риторически спросил Гарри. — Джон, у твоей лошади, кстати, подкова отвалилась. Ты в курсе?

— Конечно, в курсе.

— Ну так займись ею.

— Гарри, я подковал ее еще утром!

Гарри растерялся, но уже в следующий момент нашелся.

— Ну сделал бы еще что-нибудь! Работы невпроворот. Сами не работаете, так хоть не мешайте другим.

Заметив во взглядах братьев враждебность, Стефани поспешила сменить тему:

— Всегда хотела узнать: лошадям больно, когда их подковывают?

— А кто их знает. Да вроде не должно быть… А может, и больно, — равнодушно произнес Джон.

— Кстати, с Джильдой, кажется, что-то не в порядке, — сообщил Гарри.

— А кто такая Джильда? — заинтересовалась Стефани.

— Пони. Она как-то странно ведет себя в последнее время.

Гарри сверкнул глазами на Джона, словно желая уничтожить его взглядом.

— Но с ней же все будет в порядке, правда? — спросила Стефани с неожиданной дрожью в голосе.

Гарри был приятно удивлен. Он и не догадывался, что у этой красивой девушки такая тонкая душа. Человек, который любит животных, не может быть плохим. Неужели ее и впрямь волнует эта лошадь, которую она никогда прежде не видела и скорее всего не увидит? — думал Гарри. Господи, какое же у нее доброе сердце!

— Хорошо, я сейчас займусь Джильдой, — наконец произнес Джон. — Я не хочу, чтобы малютка лишний раз страдала.

Стефани посмотрела на Джона, как на Бога, от которого зависит жизнь любой земной твари. Гарри с удивлением обнаружил, что это ему неприятно, а в следующее мгновение услышал собственный сочащийся желчью голос:

— Давно пора, а то все лоботрясничаете целыми днями.

Джон встал и направился к машине. Патрик же с места не сдвинулся.

— Патрик, пойдем, — окликнул его Джон.

— Не могу-у… — притворно простонал Патрик, — я, кажется, ногу отсидел.

— Хватит строить из себя идиота! — едва сдерживаясь, прорычал Гарри. — Немедленно вставай и прекрати кривляться! И чтобы к моему возвращению были дома! Нам предстоит серьезный разговор.

Патрик взметнулся с земли вспугнутой птицей.

Сев в машину, близнецы напоследок еще раз посмотрели на Стефани и уехали.

Стефани и Гарри остались вдвоем. Гарри продолжал кипеть. Он готов был убить Джона и Патрика. Но это было всего лишь минутное раздражение, на самом деле он очень любил их. Их отец рано умер, Джон и Патрик остались одни, и Гарри, давно живший отдельно, вынужден был взять их к себе. С тех пор они стали помогать Гарри по хозяйству.

Проводив удаляющуюся машину, Гарри бросил пристальный взгляд на Стефани. Она не переставала восхищать его. Ее зеленые глаза и пышные каштановые волосы казались Гарри божественными. Во всем ее облике ему чудилось что-то ангельское, неземное.

Стефани не менее пристально смотрела на него. Ну и взгляд у нее, подумал Гарри, она словно месяц голодала.

Повисшая пауза явно начинала тяготить обоих. Гарри собрался было сказать Стефани, что будет держать Патрика и Джона подальше от нее, как неожиданно его лошадь встала на дыбы.

— Ой! — вскрикнула Стефани.

— Спокойно! Тихо! — командовал Гарри лошади.

Но животное не успокаивалось, продолжая метаться из стороны в сторону. Стефани не на шутку испугалась, она боялась, что сейчас лошадь затопчет их обоих. Она хотела помочь Гарри, но не знала как.

Через несколько минут лошадь наконец угомонилась. Гарри отдышался, затем лихо вскочил в седло и со словами:

— Ну я поеду, пока она тут все не снесла, — поскакал прочь.

6

— Стефани, тебя к телефону!

— А где здесь телефон? — растерянно спросила Стефани.

— В учительской. Поторопись, звонок явно междугородный.

Стефани быстрым шагом направилась в учительскую.

— Алло? — произнесла она в трубку.

— Ваша светлость, как дела? — осведомился задорный женский голос.

— Хлоя, — укоризненно прошипела Стефани, — я, кажется, просила не называть меня так. Здесь я просто Стефани Роджерс.

— Извини, я забыла.

— Пожалуйста, больше не забывай. И помни, что сейчас ты — это я. Если отец узнает, нам обеим не поздоровится.

Хлоя была на несколько лет старше Стефани. Они дружили с детства.

— Ваша светлость, да не переживайте вы так, — иронично пропела Хлоя, — ну подумаешь, один раз соврали.

— Ты находишь это смешным? — грозно поинтересовалась Стефани.

— Конечно, — не задумываясь, ответила подруга. — Мы так ловко одурачили твоих родителей.

— Это сейчас кажется, что ловко. А что будет, если они все узнают?

— Да не трусь ты. Как они узнают? Голоса у нас с тобой один в один.

— А они звонят?

— Каждый день. Что ты? Как ты? Когда планируешь вернуться обратно?

— А что, если они захотят приехать проведать меня и обнаружат тебя?

— Зачем им приезжать? Они ведь говорят с тобой, то есть со мной, каждый день, знают, что ты жива, что с тобой все в порядке.

— Да, наверное, ты права, зря я паникую. А как они, кстати?

— Как всегда. Сплошные заботы.

— Ну, не будем о грустном. Рассказывай, как ты там.