Сядь и замолкни - [8]

Шрифт
Интервал

В завершение, Догэн замыкает всё одной строчкой, которая представляет собой реализм. Любимые цветы увядают, а ненавистные сорняки процветают. Нравится ли нам то, что предлагает нам жизнь, или нет — жизнь такова, какова она есть.

В следующем параграфе он раскрывает эту тему немного глубже. «Те, кто с великим пониманием обозревают заблуждения — будды. Те, кто пребывают в великом заблуждении о понимании — обычные существа». Другими словами, будда — это тот, кто очень хорошо понимает заблуждения. А вот тот, у кого куча всяких клёвых идей о понимании и просветлении, попал пальцем в небо. Практикам буддизма тут надо быть особенно внимательными, поскольку мы склонны нагромождать кучу всяких вымыслов про просветление и каким оно должно быть. Доходя до того момента, когда подобные фантазии возникают в нашим умах, мы можем в них очень сильно увязнуть. Нередко практикующие начинают испытывать именно то, что сами же и нафантазировали. И это нас устраивает, потому что полностью соответствует придуманному нами же определению достижения идеала. И пока мы не понимаем, что наши представления — это просто представления, мы можем застрять в этом очень надолго.

Так что же это за истина Будды, о которой то и дело говорит Догэн? В качестве пояснения Догэн выдаёт нечто уже совсем безумное: «Познать истину Будды — значит, познать себя. Познать себя — значит, забыть себя. Забыть себя — значит, жить миллиардами дхарм. Жить миллиардами дхарм — значит отбросить душу и тело, как своё собственное, так и всего мира».

Всё это звучит очень странно, очень по-дзенски, правда? Но то, что он пытается сказать, не так уж странно, на самом деле. Возьмём для начала вот это «познать себя — значит, забыть себя». Догэн тут не отрицает нашей индивидуальности или субъективности нашего опыта.

 Но, чтобы действительно понять свой субъективный опыт, тебе нужно отбросить всякие идеи о себе любимом.

 Для большинства из нас это ощущение своего «я» не вызывает никаких вопросов. Оно, так сказать, само-очевидно. Вот он я — какие тут могут быть вопросы?! Я мыслю, следовательно я существую. Но для Догэна очевидно, что никакого такого «я» вовсе не существует, как и для любого достаточно серьёзного практика буддизма. Это лишь умственная конструкция, идея, способ восприятия реальности, такая коробочка в голове, куда мы складываем наш жизненный опыт. Но по мере углубления практики тебе становится ясно, что все твои мысли, все твои идеи — это просто идеи, даже самая глубинная идея о том, что все остальные идеи порождаются неким «я». Реальное наличие этого «я» становится сомнительным и в конце концов полностью нереальным.

Но что же происходит, когда ты наконец понимаешь, что нет никакой такой штуки, которая называется «я»? Ты что, вдруг исчезаешь? Твоя личность лопается, как пузырь? Ты превращаешься в какого-то бездушного дзенского робота?

Ничего такого, конечно же, не происходит. Идея «я» разрушается, но то, на что эта бирка наклеивалась, никуда не девается. Просто ты понимаешь, что это было не самое удачное обозначение того, чем ты на самом деле являешься. Вот, что по этому поводу говорит Догэн: «Тот, кто обретает понимание, подобен отражению луны в воде; луна не намокает, и гладь воды не нарушена. Вся луна и всё небо отражаются в капле росы на травинке. Понимание не разрушает личности, как и луна не тонет в воде. Личность не скрывает понимания, как и росинка не скрывает неба и луны».

В общем, нет бывает так, что ты достигаешь какого-то великого просветления и от этого твоя душа исчезает. На самом деле твоя «душа» или «я», или что там ещё может быть, никогда и не существовали, кроме как в виде злосчастного концепта, доставляющего тебе немало неприятностей. Их не было и нет, так что и растворяться в «потоке просветления» просто нечему. Мой первый учитель дзен, Тим, похож на стэндап-комика; нынешний мой учитель, Гюдо Нисидзима, похож на бульдога. Никто из известных мне учителей дзен и близко не похож на робота. Вообще-то, их личности потвёрже, чем у многих — потому что у них меньше заблуждений на счёт того, чем же они на самом деле являются.

Но как же можно «забыть себя», как оставить эту идею своего «я»? Догэн говорит, что это происходит, когда ты «живёшь миллиардами дхарм». Другими словами, мы забываем наши идеи о себе, когда перестаём концентрироваться исключительно на собственных переживаниях мира и изучаем то, как мир переживает нас. И это не так уж невозможно, как может показаться. По сути, ты это делаешь постоянно.

Когда я в том подвале впервые за двадцать лет пытался воспроизвести наши старые песни, я играл свою партию, одновременно осознавая и то, как она вписывается в песню, и то, как она воспринимается остальными членами команды и сочетается с их партиями.

Когда я смотрю на тебя, а ты смотришь на меня, я переживаю твоё присутствие, а ты переживаешь моё, и это происходит одновременно. Когда я смотрю на тебя, ты не знаешь, о чём я думаю. И я понятия не имею, замечаешь ли ты, что у меня что-то прилипло к носу. Но моё переживание тебя реально, и это — неотъемлемая часть твоего переживания меня, как и наоборот. Заметь, мы ведём себя и даже думаем иначе, когда на нас смотрят. Может быть, если бы не твой взгляд, я бы уже отколупнул с носа то, что припло. Когда я замечаю, что Майки, наш барабанщик, жёстче отбивает сильную долю, то и я усиливаю эту же долю. И, конечно же, всё это идёт гораздо дальше. Это не столько мы проживаем происходящее, сколько всё происходящее с нами проживает нас. Буддист даже скажет, что ты проживаешь вот эту саму книгу в данный момент. А деньги, которые ты за неё заплатил, будут прожиты мной. За что тебе спасибо.


Рекомендуем почитать
Дракон в Китае и Японии

Ни одно из мифических существ не является столь же обычным для дальневосточного искусства и литературы, как дракон. В Книге первой систематически приведены самые интересные цитаты относительно драконов в Китае, выбранные из колоссального количества отрывков из китайской литературы с упоминанием этого божественного животного от древнейших времен до современной эпохи. Книга II говорит о драконе в Японии в свете фактов, приведенных во Введении и Книге I.


Православные церкви Юго-Восточной Европы в годы Второй мировой войны

Предлагаемое издание посвящено богатой и драматичной истории Православных Церквей Юго-Востока Европы в годы Второй мировой войны. Этот период стал не только очень важным, но и наименее исследованным в истории, когда с одной стороны возникали новые неканоничные Православные Церкви (Хорватская, Венгерская), а с другой – некоторые традиционные (Сербская, Элладская) подвергались жестоким преследованиям. При этом ряд Поместных Церквей оказывали не только духовное, но и политическое влияние, существенным образом воздействуя на ситуацию в своих странах (Болгария, Греция и др.)


Константинопольский Патриархат и Русская Православная Церковь в первой половине XX века

Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.


Положение духовного сословия в церковной публицистике середины XIX века

В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.


Мусульманский этикет

Если вы налаживаете деловые и культурные связи со странами Востока, вам не обойтись без знания истоков культуры мусульман, их ценностных ориентиров, менталитета и правил поведения в самых разных ситуациях. Об этом и многом другом, основываясь на многолетнем дипломатическом опыте, в своей книге вам расскажет Чрезвычайный и Полномочный Посланник, почетный работник Министерства иностранных дел РФ, кандидат исторических наук, доцент кафедры дипломатии МГИМО МИД России Евгений Максимович Богучарский.


Постсекулярный поворот. Как мыслить о религии в XXI веке

Постсекулярность — это не только новая социальная реальность, характеризующаяся возвращением религии в самых причудливых и порой невероятных формах, это еще и кризис общепринятых моделей репрезентации религиозных / секулярных явлений. Постсекулярный поворот — это поворот к осмыслению этих новых форм, это движение в сторону нового языка, новой оптики, способной ухватить возникающую на наших глазах картину, являющуюся как постсекулярной, так и пострелигиозной, если смотреть на нее с точки зрения привычных представлений о религии и секулярном.