Связная Цзинь Фын - [22]

Смуглые щеки Тан Кэ потемнели от прилившей крови.

— Что же, по-твоему, мы не в состоянии исполнить боевой приказ? А ради чего мы с тобой живём здесь в безопасности и довольстве, сытно едим и мягко спим, в то время, когда, наши товарищи…

В аллее послышались шаги. Подошёл У Вэй. Ища у него поддержки, Го Лин поделилась своими сомнениями. Но, к её удивлению, обычно такой осторожный У Вэй на этот раз оказался не на её стороне.

— Очень удачно, — сказал он, — что сегодня Янь Ши-фан и Баркли будут вместе здесь. Такой случай может не повторяться.

— Что я говорю?! — с торжеством воскликнула Тан Кэ. — Мы не имеем права ждать! Мы должны выполнять задание.

— Вот за кого я по-настоящему боюсь — это за мать, — сказал У Вэй. — Она совсем перестала сдерживаться.

— Я бы не впутывала тётушку Дэ в это дело, — заметила Го Лин. — А то она может в запальчивости сболтнуть что-нибудь раньше времени в присутствии Ма.

— Ма не должна ничего почуять даже кончиком носа, — сказала Тан Кэ, искоса глядя на У Вэя, прикусившего губу, чтобы удержать едва не сорвавшееся возражение.

— Тсс… — Го Лин приложила палец к губам. — Кто-то идёт.

Девушки поспешно скрылись в кустах. У Вэй принялся набивать трубку. За этим занятием его и застала осторожно выглянувшая из-за поворота Ма.

Оглядевшись, она подошла к У Вэю. Крылья её тонкого носа раздувались, втягивая воздух, словно она по запаху хотела узнать, кто тут был. Она опустилась на камень рядом с У Вэем и долго молча сидела, разминая вырванную из земли травинку. Он тоже молчал, делая вид, будто увлечён наблюдением за тем, как взвивается над трубкой струйка дыма. Каждый ждал, пока заговорит, другой. Первая нарушила молчание Ма:

— Есть что-нибудь новое?

— Уполномоченный партизанского штаба должен был спуститься на парашюте.

— К нам?

— Да. Его пароль: «Кажется, жизнь здесь не так уж плоха. Не правда ли?»

Снова воцарилось молчание. Ма нервно скомкала травинку и отбросила прочь.

— Зачем этот человек послан сюда? Разве нельзя справиться без новых людей?.. Или, может быть, и в штабе уже считают меня ненадёжной?

У Вэй сделал последнюю затяжку и выколотил трубку.

— Тебя?.. Ты при всех обстоятельствах должна оставаться в стороне. Работы здесь хватит на всех. Ты же понимаешь, что, даже уйдя отсюда, враги, конечно, оставят тайную агентуру. Нужно сохранить твою репутацию в их глазах.

— Я больше не моту! Позволь мне открыться девушкам.

— Нет, нет! Это слишком опасно. Мало ли что может случиться с ними… Чем меньше знает человек, тем ему самому легче. Ты не можешь возложить такое бремя на плечи девушек, каждая из которых может очутиться в руках полиции, как уже очутилась Цзинь Го. Зачем им знать?

Ма задумалась и медленно едва слышным голосом проговорила:

— Если бы ты знал, как это трудно! — Она грустно опустила голову.

— Знаю, но уверен в тебе и спокоен за тебя.

— А я боюсь за тебя больше, чем если бы ты был там, с твоими товарищами, в открытом бою.

— Меня тут никто не знает. Никто не может донести, что я — командир, ты, Го Лин и Тан Кэ — студентки, мать — учительница. Для окружающих мы те, за кого себя выдаём…

— Когда прибудет этот товарищ из штаба? — перебила Ма.

— Мне кажется, сегодня.

— Сегодня?!

Он ласково сжал её пальцы:

— Крепись! Чем тяжелей тебе сейчас, тем выше ты поднимешь голову потом…

8

Цзинь Фын потеряла счёт поворотам. Иногда она останавливалась у очередного извива катакомбы и тщательно ощупывала своими маленькими руками стены. Её пальчики осторожно ползли по стене все выше и выше в надежде найти наконец выбитую в стене стрелу. Выше и выше… И всё-таки недостаточно высоко. Цзинь Фын была такой маленькой девочкой! Тот, кто выбивал эти указатели в подземных ходах, не рассчитывал на детей. Несколько раз Цзинь Фын чудился свет выхода, и она из последних сил бросалась вперёд. Но никакого света впереди не оказывалось, только новое разветвление или снова глухая шершавая стена земли и все такая же чёрная тишина подземелья.

Какой смысл метаться без надежды найти выход?!

Один раз ей пришла такая мысль.

Но только один раз.

Она прогнала её, в который раз подумав о том, как поступил бы на её месте взрослый партизан. Позволил бы он себе потерять надежду, пока сохранилась хоть капля силы?

Сандалии девочки были давно изорваны, потому что она то и дело натыкалась на острые камни; подошвы оторвались — сна шла почти босиком.

Кожа на руках была стёрта до крови о шершавые стены…

По звуку шагов, делавшемуся все более глухим, Цзинь Фын своим опытным ухом различала, что уже недалеко до стены. Неужели опять тупик? Опять бежать назад в поисках выхода? Она не хотела признать положение безнадёжным…

Когда она ненадолго присаживалась на землю, чтобы хоть немножко отдохнуть, то мысленно повторяла всё, что ей сказал купец в магазине. И, повторив и убедившись в том, что ничего не спутает, она задавала себе вопрос: а успеет ли она передать подпольщикам в миссии это важное поручение? Что случится с партизанами в миссии, если она опоздает?.. Что с ними будет?!

Цзинь Фын в страхе прижимала к пылающим щекам похолодевшие ладошки.

Она ещё раз поднялась с земляного пола галереи и ещё раз заставила себя идти вперёд. А идти становилось все тяжелей, все труднее было передвигать израненные ноги. К тому же мысль о том, что, кажется, она опять приближается к тупику, приводила её в смятение. И тут, ей вдруг почудился звук… Звук под землёй?.. Это было так неожиданно, что она не поверила себе. Тем не менее это было так: кто-то шевелился впереди, в чёрном провале подземелья.