Связная Цзинь Фын - [23]

— Кто здесь? — спросила она, невольно понизив голос до шёпота.

Никто не отозвался. Но это не могло её обмануть.

— Кто тут?

И на этот раз таким же осторожным шёпотом ей ответили:

— Мы.

«Мы»! Человек был не один! Значит, отсюда есть выход!

У Цзинь Фын закружилась голова, она схватилась за выступ стены, сделала ещё несколько неверных шагов и, почувствовав рядом с собой тепло человеческого дыхания, остановилась. Ей хотелось заплакать, хотя она ни разу не плакала, с тех пор как пришла к партизанам. Даже когда убили Цзинь Го… Но сейчас… сейчас ей очень хотелось заплакать. И все-таки она не заплакала: ведь «красные кроты» не плакали никогда. А может быть, она не заплакала и потому, что, опустившись на землю рядом с кем-то, кого не видела, тотчас уснула.

Ей показалось, что она едва успела закрыть глаза, как веки её опять разомкнулись, но, словно в чудесной сказке, вокруг неё уже не было промозглой темноты подземелья. Блеск далёких звёзд над головой сказал ей о том, что она на поверхности.

Свет звёзд был слаб, но привыкшим к темноте глазам Цзинь Фын его было достаточно, чтобы рассмотреть вокруг себя молчаливые н неподвижные фигуры сидевших на корточках детей. Вглядевшись в склонившееся над ней лицо мальчика, Цзинь Фын узнала Чунь Си.

Глава восьмая

1

Женщина, называвшая себя Адой, сидела на веранде в кресле-качалке, и в руке её дымилась почти догоревшая сигарета, о которой она, видимо, вспомнила лишь тогда, когда жар коснулся пальцев. Она отбросила окурок, но уже через минуту новая сигарета дымилась в её руке, и снова, как прежде, она, забыв о сигарете, не прикасалась к ней губами. Сейчас, когда никто за нею ен наблюдал, она уже не казалась такой молодой и сильной. Горькая складка легла вокруг рта, и в глазах, лучившихся недавно неистощимой энергией, была только усталость.

Ада задумчиво смотрела в сад. Но как только на дорожке показалась Ма, рука Ады, державшая сигарету, потянулась к губам, складка вокруг рта исчезла, глаза сощурились в улыбке.

Когда Ма, подходя к веранде, увидела гостью, её лица тоже претерпело превращение: на нём не осталось и следа недавней задумчивости. Она постаралась изобразить на лице приветливость в тоже опустилась в кресло.

Сумеречная полутьма быстро заполняла веранду, и женщинам становилось уже трудно следить за выражением лиц друг друга.

После долгого молчания, убедившись в том, что, кроме них, тут никого нет, мисс Ада неожиданно проговорила:

— Перестаньте играть со мной.

Ма почувствовала, как струя колкого холода сбежала в пальцы, как ослабли колени. «Вот оно! — подумала она. — Значит, я все же разоблачена».

Хотя полумрак скрывал лицо Ма, её собеседница по мелким, едва уловимым признакам угадала впечатление, произведённое её словами. Не вставая с качалки и подавшись всем корпусом вперёд, она быстро проговорила:

— Мне кажется, что жизнь здесь не так уж плоха. Не правда ли?

Это было так неожиданно: пароль партизанского уполномоченного в устах предательницы, гоминдановской шпионки! Ма не могла удержать возгласа удивления. Она ждала от гостьи чего угодно, только не этого пароля.

— Повторите… пожалуйста, повторите, — растерянно проговорила она.

— Вы мне не верите?

— Это так… неожиданно…

Женщины молчали. Ада почувствовала, как трудно Ма довериться ей, Аде, хотя Ма и не вправе была подозревать её, произнёсшую пароль. Она наклонилась к Ма и, глядя ей в глаза, горячо заговорила:

— Моё настоящее имя Мэй, я дочь прачки, много лет назад уехавшей на заработки за океан. Я вернулась на родину для того, чтобы отдать народу всё своё знание иностранцев, свою решительность и ненависть к интервентам, беспощадно эксплуатирующим мой народ… Прошлой ночью, когда я вылетела для прыжка в районе близ Сюйгоу, меня выследили и выслали навстречу полицейскую шпионку Аду — тоже китаянку. Мне удалось устранить её, взять документы, переодеться — и вот я здесь под именем Ады. На наше счастье, настоящая Ада, как и я, только что прибыла из-за границы и её почти никто здесь не знал в лицо…

— И никто не знает, что настоящей Ады нет? — спросила Ма, с восхищением глядя на собеседницу.

— Никто не знает. Даже наши. Партизаны, узнав, что убитая одета в синий комбинезон, решили, что погибла я. И я не имею возможности опровергнуть это… Ну, теперь вы знаете, кто я?

— Это так… удивительно…

— Но вы верите мне?

— Да… конечно…

Ада-Мэй поднялась и, шагнув к Ма, протянула ей руку. Ма, не в силах больше сдерживать охватившее волнение, отвернулась, чтобы скрыть выступившие на глазах слезы:

— Я так истосковалась по праву смотреть людям в глаза!

— Но мы с вами не скоро ещё сможем позволить себе это! Мы должны сохранить доверие врагов и на то время, когда их здесь уже не будет. Разве вы сомневаетесь в том, что они будут продолжать борьбу всеми средствами, какие смогут использовать? Их агентура будет, здесь непременно! И мы с вами… да, мы с вами должны её знать!

Ма слушала молча, с плотно сжатыми губами. Ада-Мэй крепко пожала руку Ма и огляделась.

— Ни один человек здесь не должен знать, кто я. Слышите?

Ма не успела ничего ответить — Ада-Мэй приложила палец к губам. В комнату входил Биб. Ма поспешно вышла.