Связанные страстью - [42]

— Я не рассчитывал, что ты окажешься такой честной… доверчивой и… добродетельной.

— Как говорится, спасибо на добром слове.

— Только не надо иронизировать над моими словами. Я сказал то, что думал. Мне в жизни не приходилось встречать женщину, подобную тебе, которая даже если и называла меня чужим именем, смотрела, казалось, прямо мне в душу. Я чувствовал, что мы внутренне близки, но хотел еще большей близости. Ты была мне нужна как ни одна женщина из тех, с кем я прежде водил знакомство. Более того, моя тяга к тебе увеличивалась е каждой нашей встречей.

— Насколько я понимаю, — с сарказмом произнесла Дженни, — симпатичные парни вроде тебя всегда тянутся к девушкам попроще.

— Я и сейчас к тебе тянусь. Всей душой, всем сердцем, — прошептал Такер. — Только простушкой тебя не назовешь, я не раз говорил тебе об этом. Время, которое мы провели в объятиях друг друга, занимаясь любовью, навеки отпечаталось в моем сердце. Мне никогда не забыть об этом.

У Дженни задрожали губы.

— Позволь мне подняться, Мэтт… я хотела сказать — Такер. Мне необходимо одеться.

— Нет.

— Прошу тебя!

— Нет. Мне хочется хоть еще немного подержать тебя в объятиях. А еще мне хочется, чтобы ты простила меня.

— Простить тебя? — Дженни покачала головой. А когда заговорила, в глазах ее заблестели слезы. — Я разделась донага и отдалась тебе — и не один раз. Кроме того, сказала, что люблю тебя и мне нравятся чувства, которые ты во мне пробудил. Тебе этого мало?

— Это очень много для меня значит. И все равно я хочу, чтобы ты простила меня.

Дженни произнесла сквозь зубы:

— Ладно, прощаю. Могу я теперь одеться?

— Мне нужно, чтобы эти слова шли от сердца, Дженни.

Карие глаза Дженни вновь наполнились слезами, когда она со всей присущей ей искренностью произнесла:

— Возможно, когда-нибудь я тебя прощу. Но сейчас ты слишком многого от меня хочешь. Меня использовали — неужели не понимаешь? Я позволила некоему субъекту, который вовсе не мой суженый, заниматься со мной любовью. Я во всеуслышание заявляла, что это доставляет мне огромное наслаждение. Можно ли оправдать то, что ты сделал со мной?

— Но твой суженый сделал то же самое.

— Что ты имеешь в виду?

Глаза Такера потемнели.

— Я ездил в дом Мэтта как раз перед тем, как отправиться к тебе. Ну так вот: там находилась Саманта Ригг. И они… скажем так… были вместе.

— Ты лжешь!

— Я не лгу. Но лучше бы это была ложь.

Дженни закрыла глаза, а Такер сказал:

— Когда я вошел туда и понял, что к чему, то совершенно потерял над собой контроль. В моей груди вскипела страсть, которую ты разбудила во мне. И я захотел заняться с тобой любовью, а когда ты, похоже, тоже захотела этого, вся моя сдержанность по отношению к тебе слетела словно шелуха.

— Пожалуйста, не напоминай мне о том, что я сотворила.

— Мне никогда этого не забыть.

Избегая смотреть ему в глаза, Дженни холодно произнесла:

— Ты все сказал?

— Все.

— В таком случае позволь мне подняться.

— Дженни…

— Дай мне встать, я сказала!

Настойчивость Такера улетучилась словно сама собой, и Дженни получила наконец возможность подняться на ноги и одеться. Она не отдавала себе отчета в том, что он делает то же самое, поэтому, повернув к нему голову и увидев его полностью одетым, несколько удивилась.

— Я отправляюсь домой, Такер, — проговорила она. — А отцу скажу, что ты уехал на ранчо, поскольку у тебя не было времени его дожидаться. Мне бы не хотелось ставить отца в двусмысленное положение, тем более сегодня я без его ведома уже сделала это.

— Дженни…

— В том случае, если ты не понял, что я имела в виду, попробую высказаться яснее. Я не стану говорить отцу о том, что произошло. Ни за что! Но скажу об этом Мэтту. Я никогда ему не лгала. Да и он, я уверена, расскажет мне правду о своей интрижке с той девушкой из салуна, после чего мы расстанемся, и каждый пойдет своей дорогой.

— Прощу тебя, Дженни, выслушай меня…

— По-моему, ты все сказал, что хотел. Признает тебя Мэтт в конце концов, когда страсти улягутся, или нет — дело его. Но я больше не желаю участвовать в маскараде, в котором, кстати, повинны вы оба.

Взобравшись на лошадь, Дженни заставила себя произнести слова прощания:

— Будь здоров, Такер. Очень надеюсь, что мы с тобой никогда больше не встретимся.

С этими словами Дженни дернула за узду и поскакала по направлению к дому, даже не оглянувшись на оставшегося на поляне Такера. Не поняла она и того, что его сердце, так же, как и ее собственное, вдребезги разбито.

Саманта несколько театрально улыбнулась седовласому синеглазому господину, чей взгляд внимательнейшим образом ее исследовал. Она хорошо знала Шона. Проблема заключалась в том, что и он знал ее ничуть не хуже. Нехарактерное для нее поведение, а именно: отправка телеграммы с просьбой приехать и помочь разобраться с делом, которым он тоже когда-то занимался, пока ему не дали новое, несколько его удивило. Но не только. Он не сомневался в том, что произошло нечто серьезное, иначе Саманта не стала бы его беспокоить.

Поскольку Саманта не захотела сразу ответить на его вопрос, первым пришлось заговорить Шону:

— Я же говорил тебе, что твоя идея продемонстрировать Пинкертону свои способности в корне ошибочна, но ты ничего не желала слушать. А теперь рассказывай, что случилось.