Связанные кровью - [99]

— Мы видели тебя в равноденствие, — сказала Прид. — Ты очень глупо выглядела в этой маске яккарна.

— Уверена, так оно и было. Это один из моих талантов. Однако, я не заметила вас среди зрителей.

— А, — сказал Хатч, — мы были на стене замка. Нам не полагается открыто присутствовать, пока мы не вырастем, кроме тех случаев, когда Отец настоял на моём участии.

— Он бы сделал это снова, если бы ты не сбежал.

— На этот раз я рада, что ты так поступил, — сказала Джейм, с дрожью вспоминая участь Сынка Младшего. — Подумать только, я никогда прежде не видела женщин мерикит.

— Это всё потому, что это мистерии мужчин.

[58]

Прид фыркнула. — Скорее уж то, как мужчины корчат из себя дураков. Верховная Бабка Сид[59] говорит, что им нужно было найти себе способ, как поважничать в промежутках между войной, охотой и постелью. У нас, женщин, больше здравого смысла.

— Ха. Ты не будешь женщиной ещё несколько лет, если вообще ей станешь. И сколько же мужей-по-дому[60] ты планируешь взять?

Прид тряхнула своей светлой гривой. — Ни одного. Я собираюсь стать девой битвы и сражаться, и охотиться, и выбрать себе того любовника, что пожелаю, а не хранить домашний очаг как какая-то старая, скучная домикохозяйка[61].

— А если нет, — спросила Джейм, — как много мужей[62]… я имею в виду мужей-по-дому[63]… тебе дозволено иметь?

— О, так много, как позволит Бабка Сид и будет нужно мне для счастья. Ну а сколько жин[64] нужно тебе, Хатч?

— Быть может одну, если она когда-нибудь вырастет. В противном случае ни одной. Если я стану бардом или шаманом, то смогу сесть у любого очага, что выберу. Только женщины могут иметь собственность, ты же знаешь, — добавил он для Джейм. — Прид, ты могла бы быть одной из них. Как только станешь жиной битвы[65], вроде Верховной Бабки Сид.

— «Как только»! Может я и её крови, но одновременно может быть только одна Верховная Бабка.

— Я запуталась, — сказала Джейм. — Разве вождь мерикит не Чингетай?

Прид рассмеялась. — Он первый муж-по-дому Бабки, но говорят, что она подумывает с ним развестись, после всего того беспорядка, что он учинил.

— Так ты признаёшь, что таинства мужчин всё же имеют некоторое значение! — воскликнул Хатч и ткнул её локтем в рёбра для пущего эффекта.

— Ты что, хочешь, чтобы я заехала тебе луком в глаз? Чего хорошего в любых обрядах, если они не привели к нам яккарнов? Ты же знаешь, без них мы, похоже, будем голодать всю зиму. Тем не менее, есть правила. — Она повернулась к Джейм, стараясь, чтобы её голос звучал как можно более взросло и опытно, определённо повторяя то, что услышала прежде. — Чингетай устроил полный бардак, сначала сделав тебя Любимчиком Земляной Женщины, а потом, что ещё хуже, отрицая это. Я имею в виду, если Матушка Рвагга не возражает, то с чего бы он должен?

— Так ты говоришь, что Чингетай является вождём только потому, что так решила его жена? О, прелесть!

Хатч ухмыльнулся. — Он так не думает.

— Как будто он может что-то поделать. Если мы отправляемся на войну, нас ведёт Верховная Бабка Сид, так оно всегда было и будет, или одна из её дочерей. Или внучек.

— Только женщины могут иметь собственность, — Задумчиво повторила Джейм. — Так если все эти мужи-по-дому постоянно сменяются, то кому же принадлежат дети?

Они поглядели на неё с жалостью. — Кому, кому, жине[66], которая их родила, конечно. А она может назвать им имя отца, если ей захочется. Что? Как с этим обстоят дела дальше на юге?

— Совсем по-другому, — с гримасой признала Джейм. — И, возможно, не так уж хорошо.

Тропинка сделала поворот и Джейм впервые увидела деревню мерикит, отнюдь не сразу поняв, что это она и есть. На холме, между рекой Серебряной и спешащим слиться с ней меньшим потоком, стоял широкий, приблизительно цилиндрический земляной вал, увенчанный деревянным частоколом. Внутри было множество холмиков, каждый из которых окружали плетёные заборчики, в которых содержался разнообразный скот. Через эту мешанину миниатюрных полей извивались лежневые дороги. На вершине холма выделялось одно большое строение, круглое и крытое соломой. Из его центральной дыры поднимался дым, тёмный внизу, белый там, где его пронзал убывающий солнечный свет. Дно долины уже лежало в тени.

Теперь Джейм могла видеть множество меньших колонн дыма, плывущих вверх в неподвижном воздухе, каждая над своим собственным холмиком, по мере того, как усиливалась вечерняя прохлада.

За частоколом поднимались и другие хохолки дыма.

Когда они подошли поближе к одному из них, она увидела стойки и перемычку утопленной в земле двери, к которой вела короткая лесенка из дёрна. Прид позвала вниз, в темноту, и ей ответила стайка девушек примерно её возраста. Тем временем Хатч пробудил похожее бурление мальчиков из соседнего домика.

Они выбрались на свет, увидели раторна и ринулись к нему вниз по склону, крича от восторга.

Череп фыркнул и сдал назад, осторожно ступая, как будто его осаждала армия галдящих мышей.

Можешь идти, беззвучно сказала ему Джейм.

С этим он повернулся хвостом и бежал, преследуемый криками разочарования.

Джейм оставалось только надеяться, что он не запутается в своей упряжи. С тех пор, как он впервые смирился с седлом и уздой, он решил вести себя так, как будто их не существует вовсе, что было довольно забавно, пока он не запутает ноги в поводьях или не перекатится на седло, несомненно сломав при этом его деревянную основу.