Глава I
Несчастливое прибытие
1-й день лета
I
Диск заходящего солнца коснулся белых вершин Снежных Пиков, зажигая на них потоки огня, которые потекли вниз к затенённым склонам гор, где задержались остатки Предвестий[1]. Светящийся туман курился из высокогорных ущелий, недоступный заходящему солнцу. Предупреждающий холод сумерек скатывался вниз ко дну долины подобно быстрой тени затмения. Листья вздрагивали при его прикосновении, а потом замирали. Песни птиц обрывались на середине ноты. Момент глубокой неподвижности окутал Заречье[2], как будто дикая долина затаила дыхание.
Затем, с высоты, где тёмная бахрома железных деревьев сливалась с голыми скалами, донёсся долгий протяжный крик, начавшийся с высоких тонов и упавший до стона, который стряхивал снег с ветвей и иссушал последние дикие весенние цветы на лугах высокогорья. Так Тёмный Судья приветствовал первую ночь лета: «Всё имеет конец, свет, надежда, жизнь. Приди на суд. Приди!»
Далеко внизу по Новой Дороге цокала почтовая лошадь. Она внезапно остановилась, когда её наездница бросила поводья и натянула капюшон куртки для верховой езды себе на уши. Говорили, что каждый, кто услышит мрачный крик слепого аррин-кена, не мог не ответить ему. Она услышала… но его слышала и вся долина. Возможно, этот призыв относится вовсе не к ней, нервно твердила себе кадет по имени Рута. Она, несомненно, не сделала ничего такого, что заслуживало бы суда, даже в Рестомире, даже Лорду Каинрону.
Просто выполняю приказы, сэр.
Пот затемнил бока её верховой лошади, она была раздражена, а морда взмылена. В этот день они проделали почти тридцать миль, выехав из Общины Летописцев на Горе Албан; стандартный почтовый перегон между замками, но проделать его было не так-то просто, из-за разбитой и заваленной деревьями мостовой. Они были уже около дома, и лошадь знала это, но она всё ещё колебалась, голова высоко поднята, уши трепещут.
Земля раздраженно заворчала, и булыжники задрожали под ногами. Рута схватилась за стремена, чтобы не дать лошади понести. Проклятый зверь должен был уже уяснить, что они не смогут убежать от остаточных толчков землетрясения. Три дня назад могучий Шторм Предвестий[3] ослабил жилы земли от Киторна до Водопадов. Заречье всё ещё сотрясалось, но это должно было скоро закончиться.
— Чёртова Речная Змея, — пробормотала она и сплюнула в воду — мерикитский акт примирения, который переняли кендары её отдалённого замка.
Племена холмов верили, что все землетрясения вызваны великими подземными Змеями Хаоса, с которыми, чтобы их утихомирить, необходимо было сразиться или же насытить их. Рута не находила ничего странного в такой идеи, но ей хватало ума — обычно — не делиться подобными соображениями со своими товарищами кадетами.
Память заставила её заёрзать в седле: Следуй фактам, коротышка, а не фантазии певцов.
Этот проклятый, самодовольный Вант. Кендары Заречья были высокомерным народом, поскольку многое знали.
Но как раз в ночь перед Кануном Лета, мерикитский князёк против своей воли сошёл вниз и насытил великую змею, лежащею под дном реки Серебряной. Рута видела пару ступней, аккуратно отрезанных по щиколоткам, которые от него остались.
Лошадь снова подпрыгнула, когда нечто серебристое упало на берег и забилось на дороге почти перед самым её носом. Извиваясь и изо всех сил закручивая усы, сом самостоятельно привстал на толстых грудных плавниках и продолжил своё мучительное движение в сторону реки. Если вниз с холмов начала возвращаться рыба, подумала Рута, худшее должно быть уже позади.
Она стукнула свою утомлённую лошадь по сведённым от долгой рыси ногам. Солнце садилось. Сумерки окутывали камыши по берегам Серебряной, а затем изливались наружу наступающим приливом ночи. Тени, казалось, заглушали цокот копыт и звон упряжи.
Они поднялись на очередное возвышение и перед ними раскинулся Тентир, училище армейских офицеров рандонов[4].
Рута внимательно огляделась. Вдоль всех извивов реки берег осел вместе с деревьями, мостом и дорогой. Параллельные реке трещины избороздили нижний конец тренировочных полей, некоторые длиной всего несколько ярдов, другие — сотня футов и больше. Половина из них была полна воды, и они отражали красное небо, напоминая собой множество кровавых порезов.
Внешняя защитная стена, распложенная чуть дальше, большей частью обвалилась. Поля внутри неё были пусты и беззащитны.
Само училище прочно стояло на каменных подошвах Снежных Пиков. Старый Тентир, старая крепость, выглядел также прочно как всегда. Это был массивный трёхэтажный блок серого камня, со щелями тёмных окон над первым этажом, крытый тёмно-синим шифером. И в дополнение, из каждого угла здания торчали тонкие и длинные дозорные башенки. По крайней мере по внешнему виду это было, вероятно, самое примитивное строение Заречья. За ним, окружая пустой квадрат, стоял Новый Тентир, собственно училище. Когда-то девять основных Домов жили в одинаковых казармах, но вековые изменения в их размерах и значимости привели к тому, что некоторые из них прихватили пространство своих меньших соседей. Когда места для расширения границ больше не оставалось, они начали строиться вверх. Результатом таких неравных условий стала зубчатая линия крыш, наподобие челюсти с неровными зубами. По крайней мере, ни один зуб похоже, не пропал, хотя в некоторых крышах зияли дыры. Рута облегчённо вздохнула: она ожидала худшего.
