Связанные кровью - [21]

— Помоги!

— Я не уверена, как.

Джейм доводилось видеть, как пастухи использовали колючки, чтобы скрепить свою одежду для защиты от зимнего ветра, но это была сфера души и этот конкретный образ души определённо считал их обоих врагами-захватчиками. Лура была надёжно упакована, как личинка в коконе.

Колючки жалили голую спину Джейм. Однако, когда она повернулась, чтобы отбиться от них, сзади неё оказалась подушка для булавок, которая была Лурой, а лопух был готов плюнуть ей семенами в глаза.

— Киндри! — позвала она, изгибаясь назад, одна рука в перчатке из слоновой кости опирается на плечо Луры, чтобы сохранить устойчивость, а другая поднята вверх для защиты лица. Вся её броня души резонировала от её зова. — КИНДРИ!

В конце концов, сад был личным образом души целителя и он мог чертовски хорошо с ним управляться.

Кто-то, ругаясь, побрёл в её направлении. Сорняки расходились в стороны, как будто их корни с трудом ползли сквозь влажную почву, и между ними выявился её кузен.

— Ты, — сказал он. — Я мог бы догадаться.

Выглядел Киндри ужасно. Его белые волосы торчали лохматами и были тусклыми от пота, а бледно-голубые глаза окаймлялись красным. Как и Джейм, он, похоже, спал голым. Его худое как скелет тело несколько округлилось с тех пор, как она видела его в последний раз, но в его боку под стиснутой рукой была ямка, и, что более поразительно, кровь, кость и плоть, казалось, были вырваны из-под бледной кожи, не разрывая её.

— Это, — сказал он сквозь зубы, — самые худшие колики, которые у меня когда-либо были. На Горе Албан я сжевал половину одеяла, пытаясь сохранить тишину. И да, целители — это самые худшие пациенты, так что спасибо тебе большое. А теперь, что ты, во имя Порога, натворила? — Затем он увидел южный конец сада, зияющий широким провалом во тьму. — О нет.

Как и следовало ожидать, если работа целителя, выполненная в образе души, оказывала целебное воздействие на её хозяина, то, чтобы ни случилось с его собственным образом, сказывалось и на нём тоже, умственно и физически.

— Твоя работа? — потребовал он.

— Нет! По крайней мере, я так не думаю.

Истина заключалась в том, что она была не уверена. Как немезида и тёмная, пусть и не падшая, она воплощала в себе связь между Кенциратом и Теням, где бы ни находилась. Люди, как и места, могли быть тонкими в этом отношении, а Киндри был особенно уязвим для её прикосновения.

— Ну, может, у меня и ямка в боку, но у тебя тоже есть одна в голове. Что? — добавил он с усмешкой, которая обернулась гримасой боли. — Ты не знала?

Джейм пробежалась ладонью по черепу и обнаружила в слоновой кости нервирующую вмятину. Как и в случае Киндри, что-то под ней было забрано прочь. Милосердные Трое, когда это случилось, и что это значит?

Воспоминания.

Что я забыла, и почему?

Киндри поражённо на что-то уставился, затем к нему присоединилась и Джейм. Слепо шарящий узел нитей добрался до льняных останков Тьери. Будучи более многочисленными и всё ещё наделёнными остатками жизни, они оказались сильнее своих старших товарищей. Медленно появилась женская фигура, нестабильная, постепенно сплетающая себя воедино. Юбка, корсаж, руки, похожие на пустые рукава с дряблыми, болтающимися пальцами… Шатающаяся колонна шеи постепенно выпрямлялась, по мере того, как всё больше шнуров карабкалось вверх для её усиления. Затем поднялось пустое лицо. Сквозь его пустые глазницы и открытый рот они могли видеть как нити сплетаются вместе, образуя затылок. Создание молча протянуло к Киндри руки.

… приди…

Знал ли он кто это, или, точнее, кем оно было? Киндри родился в Лунном Саду, но посещал ли он его с тех пор хоть раз? Джейм не знала. Во время её предыдущих беглых визитов в его образ души, на дальней стене не было никаких знамён, но узоры лишайников создавали намёк на призрак лица. Даже новорожденным, он запомнил достаточно, чтобы принять реальный сад в качестве своего образа души. Помнил ли он и объятия своей умирающей матери?

Она жаждала обнять его снова, утащить обратно внутрь оболочки своего тела, всеми этими шнурами, порванными при его рождении, чтобы никогда больше не разделяться.

… мой…

— Иди, — сказал он Джейм сдавленным голосом, его глаза были прикованы к странной фигуре. Та, покачиваясь, сделала шаг вперёд, на дальнюю кромку ручья. Вода закружилась и забурлила у края юбки, распуская её на нити. — Живо.

Джейм сгребла колючий, протестующий узел, который был Лурой, очень довольная тем фактом, что, по крайней мере, её грудь и руки были надёжно защищены. Когда она заковыляла к двери, она услышала рокот прибывающей воды, а земля содрогнулась. Сначала она подумала, что это могучий прилив комкообразных теней, извергнутых из Тёмного Порога, которые порой преследовали её в её ночных кошмарах. Затем она осознала, что у происходящего есть более естественная причина. Поток стекал в Готрегор с гор над ним, где дождь, должно быть, шёл гораздо сильнее. Кроме того, по крайней мере один из Четверых Ратиллиена обратил внимание на нарушенную границу.

— Киндри, беги!

Слишком поздно. Как только покачивающаяся Тьери сделала ещё один шаг в ручей, западную железную решётку, через которую он втекал в сад, вырвало из стены могучим потоком воды. В его центре вздымалась блестящая, полупрозрачная фигура. Хотя обычно Съеденная Когда-то являла себя в образе громадного сома, в этот раз она пришла в форме серебряной рыбки из фонтана во дворе, выросшей до размеров левиафана. Видя всё это через глаза Джейм, Жур издал дикий визг и поспешно ринулся через дверь, мех на его задней части и хвосте стоял дыбом. Она приостановилась на пороге, глядя назад. Вода и гигантская рыба, почти неотличимые друг от друга, волной накрыли целителя и остатки его матери, которые стояли друг перед другом и не обращали ни на что внимания. Затем, сбоку ударило что-то вроде большого, мерцающего хвоста, вытолкнув Джейм и Луру за дверь и захлопнув её за ними.