Связь времен - [2]
Дрова и торф, заготовленные на зиму, находились в десяти шагах от крыльца. Приезжая на дежурство, я сразу разжигал котёл и первые два-три часа должен был двигаться по дому, не снимая шубы и шапки. Однажды, в особенно холодный день, дела задержали меня в Ленинграде настолько, что температура в доме успела упасть до нуля. В отопительной трубе, ведущей на второй этаж, образовалась ледяная пробка, и мне пришлось растапливать её, поливая трубу кипятком из чайника. Как удачно, что Творец дал нам здесь поблажку и велел льду расширяться не сразу при нуле градусов по Цельсию, а при минус двух-четырёх!
Куприяновы-Савицкие обычно приезжали на дачу в конце недели, и я уезжал, чтобы провести выходные с семьёй. Но вечер пятницы обычно посвящался священодейству, имя которому было БРИДЖ!
Савицкий преподал нам основные правила игры и за это получил прозвище «учила». Бывшие преферансисты переучивались легко, и новая игра так увлекала их, что старый добрый преферанс бывал заброшен бесповоротно. Даже известные российские шахматисты Семён Фурман (тренер Карпова), Ирина Левитина (гроссмейстер) сделались страстными бриджистами.
Поначалу мы играли по маленькой в тот домашний бридж, за которым проводили вечера наши предки, называя его «винтом». В дневниках Льва Толстого «винт» упоминается часто, обычно с раскаянием, что вот мол опять поддался соблазну. Но вскоре мы узнали, что весь мир давно уже играет в бридж по-другому: не каждый за себя, а пара против пары или команда из двух пар против другой команды-четвёрки. И называется это «спортивный бридж» или «дупликат-бридж». Устраиваются национальные и международные соревнования, выходят журналы и книги-руководства, есть свои чемпионы и герои, гигантские лайнеры принимают на борт сотни бриджистов и везут их в круиз от острова к острову, давая возможность по дороге играть до полного изнеможения.
Игра оказалась настолько увлекательной, что денежные ставки исчезли из неё, были заброшены как нечто презренное и недостойное чистого наслаждения спортивным противоборством. Выяснилось, что даже в Советском Союзе, в каждом крупном городе есть тайные клубы энтузиастов, которые регулярно устраивают игры-состязания, а раз или два в год съезжаются в каком-нибудь из прибалтийских городов на всесоюзный турнир.
Почему «прибалтийских»? Да потому, что в Прибалтике бриджистам нет нужды прятаться от полицейских ищеек, вынюхивающих «незаконные организации» («больше трёх не собираться!»). Там в бридж играют даже министры, директора заводов, председатели парткомов-исполкомов. Им ничего не стоит арендовать на несколько дней какой-нибудь спортивный зал или кафе и гостеприимно предоставить его фанатикам, съезжающимся со всей страны. Они не боялись, что их обвинят в организации подпольного игорного дома, как это случилось впоследствии с бриджистами Ленинграда. Все наши попытки получить от Центрального комитета по физкультуре и спорту разрешение на легальное проведение всесоюзных турниров не увенчались успехом.
«За что!? За какие грехи нам такая напасть?», было написано на лицах пассажиров автобуса «Ленинград-Таллин», оглядывавшихся на шумную компанию, заполнившую задние сиденья. Нет, молодые люди не выпивали, не ругались, не горланили песни. Но они с жаром и смехом обсуждали свои дела, используя не русский язык, а какой-то тарабарский жаргон: «сел без двух на дубле», «шлем бескозырный», «ходит в двойной ренонс», «очки раскладные», «голая дама в червях», «повалил контракт», «прорезал валета», «косой расклад, а оба в зоне». Бедным пассажирам досталось ехать восемь часов с тремя командами ленинградских бриджистов, направлявшихся на очередной подпольно-всесоюзный турнир.
Марина провела эти дни, гуляя по старому Таллину, заглядывая в магазинчики сувениров, наслаждаясь нежарким балтийским солнцем. Но время от времени заходила в ресторан, где шла игра, и потом объясняла:
— Не то ужасно, что столько умственной энергии растрачивается впустую, а то, что из сотни высоколобых мужчин ни один не повернул головы в мою сторону. Думаю, войди в зал голая Мэрилин Монро, вы всё равно так же тупо глядели бы в свои карты.
Когда сладкое наваждение игры выпускало меня из своего капкана, я пытался анализировать эту страсть. Что заставляет всех их — москвичей, киевлян, таллинцев, рижан, харьковчан, тбилисцев — раз за разом съезжаться, садиться за игорные столы и впиваться глазами в карты, напрягая все умственные силы в спортивном противоборстве? Не сродни ли это тому азарту, с которым я в школьные годы кидался решать геометрические задачи? Ведь в нашем увлечении нет никакой награды, нет денежного стимула, нет даже тщеславия, ибо про полузапрещённые состязания по бриджу не напишут в газетах, победителей не прославят в кинохронике. Конечно, мне было приятно в какой-то момент стать чемпионом Ленинграда и потом целый год любоваться блестящим кубком, выставленным на книжной полке. Но о моей «славе» знали хорошо если пять десятков бриджевых фанатиков. Нет, природа игрового волнения была необъяснима мотивом тщеславия. Что это вообще за манящий феномен такой — игра?
Опубликовано в журнале "Звезда" № 7, 1997. Страницы этого номера «Звезды» отданы материалам по культуре и общественной жизни страны в 1960-е годы. Игорь Маркович Ефимов (род. в 1937 г. в Москве) — прозаик, публицист, философ, автор многих книг прозы, философских, исторических работ; лауреат премии журнала «Звезда» за 1996 г. — роман «Не мир, но меч». Живет в США.
Когда государство направляет всю свою мощь на уничтожение лояльных подданных — кого, в первую очередь, избирает оно в качестве жертв? История расскажет нам, что Сулла уничтожал политических противников, Нерон бросал зверям христиан, инквизиция сжигала ведьм и еретиков, якобинцы гильотинировали аристократов, турки рубили армян, нацисты гнали в газовые камеры евреев. Игорь Ефимов, внимательно исследовав эти исторические катаклизмы и сосредоточив особое внимание на массовом терроре в сталинской России, маоистском Китае, коммунистической Камбодже, приходит к выводу, что во всех этих катастрофах мы имеем дело с извержением на поверхность вечно тлеющей, иррациональной ненависти менее одаренного к более одаренному.
Приключенческая повесть о школьниках, оказавшихся в пургу в «Карточном домике» — специальной лаборатории в тот момент, когда проводящийся эксперимент вышел из-под контроля.О смелости, о высоком долге, о дружбе и помощи людей друг другу говорится в книге.
Писатель-эмигрант Игорь Ефремов предлагает свою версию убийства президента Кеннеди.
Умение Игоря Ефимова сплетать лиризм и философичность повествования с напряженным сюжетом (читатели помнят такие его книги, как «Седьмая жена», «Суд да дело», «Новгородский толмач», «Пелагий Британец», «Архивы Страшного суда») проявилось в романе «Неверная» с новой силой.Героиня этого романа с юных лет не способна сохранять верность в любви. Когда очередная влюбленность втягивает ее в неразрешимую драму, только преданно любящий друг находит способ спасти героиню от смертельной опасности.
Сергей Довлатов как зеркало Александра Гениса. Опубликовано в журнале «Звезда» 2000, № 1. Сергей Довлатов как зеркало российского абсурда. Опубликовано в журнале «Дружба Народов» 2000, № 2.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.
За многие десятилетия жизни автору довелось пережить немало интересных событий, общаться с большим количеством людей, от рабочих до министров, побывать на промышленных предприятиях и организациях во всех уголках СССР, от Калининграда до Камчатки, от Мурманска до Еревана и Алма-Аты, работать во всех возможных должностях: от лаборанта до профессора и заведующего кафедрами, заместителя директора ЦНИИ по научной работе, главного инженера, научного руководителя Совета экономического и социального развития Московского района г.
А на смену цинизму не приходит больше уже ничего. Ибо в нем выражает себя последнее, окончательное, безнадежное растление.От него же да избавит Господь нас обоих: тебя, читающего, и меня, пишущего.
Статья из сборника "АЛЬФА И ОМЕГА" № 1, 1994г. (стр.25-38)
Игорь Ефимов и его жена Марина эмигрировали в Америку в 1978 году. Там они создали издательство «Эрмитаж», просуществовавшее 27 лет и публиковавшее таких авторов, как Аксёнов и Аверинцев, Битов и Бродский, Вайль и Генис, Галич и Грекова, Губерман и Довлатов, Лев Лосев и Анатолий Найман, Евгений Рейн и Людмила Штерн. За тридцать три года жизни в Новом Свете Игорь Ефимов написал восемь романов, среди которых — «Архивы Страшного суда», «Седьмая жена», «Суд да дело», «Неверная», «Новгородский толмач», «Невеста императора» и другие.