Святыни и древности Турции - [29]

Город вновь расцвел, хотя и не как в прошлые времена, и находился теперь на самой границе двух римских провинций – Ликии и Памфилии (в 43 г. н. э. даже объединенных в одну до нового разделения в 325 г.; численность населения объединенной провинции составляла 1 миллион человек, из них 200 000 – в Ликии и 800 000 в – Памфилии). В III в. н. э. Фаселисом вновь овладели пираты, изгнанные оттуда при Диоклетиане (285–305 гг.), и город, столько пострадавший от пиратов, стал оплотом борьбы с ними. О его важности свидетельствует учрежденная там после победы христианства епископская кафедра, подчиненная Мирликийской архиепископии, т. о. Фаселисская епископия входила в ведение святителя Николая Чудотворца, бывшего непосредственным начальником фаселисского (фасилидунского) епископа. В актах Второго Вселенского собора в Константинополе, созванного императором Феодосием Великим в 381 г., среди подписей девяти ликийских епископов стоит подпись и епископа фасилидунского Романа. Далее город ждали набеги арабов и турок и, наконец, полное угасание: в качестве портов турки использовали Анталию и Коракесион, переименованный в Аланию, надобность в Фаселисе отпала. Рухнули снабжавшие город пресной водой акведуки, и он умер, зарос сосновым лесом.

Ныне до руин Фаселиса добираются обычно по морю. Издали видна небольшая уцелевшая часть стены, защищавшей дамбу, которая, в свою очередь, была устроена для защиты военных кораблей. Теперь мирные яхты заходят в одну из купеческих гаваней, внешнюю (южную). Проследуем по старой римской дороге с юга на север и осмотрим немногочисленные руины, поглощенные сосновым лесом. Прежних посетителей Фаселиса встречали ворота императора Адриана, столь же традиционные для малоазийских городов (которые император-путешественник объездил практически все), как непременные памятники Ленину в городах советских. Эти ворота, в отличие, к примеру, от «тройных» анталийских, имели только одну проходную арку. Теперь от них остались лишь отдельные камни, украшенные резьбой: видны львиные головы, виноградные кисти и морские раковины. Когда-то у ворот стояли статуи знаменитых ликийских благотворителей – Опрамоаса из Родиаполиса и Саксы Аминтийского, а также фонтан – все это исчезло бесследно. Руины другого фонтана остались чуть далее, по левую руку, рядом с ним – руины гимнасия; справа, напротив них – бани и подъем, к небольшому эллинистическому театру. Это один из самых маленьких ликийских театров, рассчитанный на 1500–2000 человек, и сохранился он довольно неплохо. Ряды еще стоят, скене наполовину разрушена; с театра открывается величественнейший вид на леса и Таврские горы с местным заснеженным Олимпом (напомним, что в классической Греции насчитывалось по меньшей мере четыре горы Олимп: собственно в Греции, в малоазийских Ликии и Вифинии и на Кипре). От гимнасия отходят руины акведука – древнего арочного водопровода, и дорога делится на две части: левая ведет в северную купеческую гавань, правая – в военную.

Три агоры (торгово-административные площади), руины храмов, некрополи, христианская базилика – все сокрыто в лесу и труднодоступно для осмотра: раскопки практически не ведутся. Фаселис очень неохотно просыпается от многовековой дремы и делится своими тайнами. При посещении древних малоазийских городов волей-неволей вспоминаешь образные слова Марка Туллия Цицерона, написанные им как впечатления от путешествия из Азии в Грецию: «Когда я, возвращаясь из Азии, плыл от Эгины в Мегару, я начал оглядывать местность вокруг себя: за мной была Эгина, впереди – Мегара, справа – Пирей, слева – Коринф. Эти города, бывшие некогда цветущими, лежат теперь перед моими глазами уничтоженные и разрушенные. Я начал сам с собой рассуждать: “Да, мы, людишки, негодуем, если погиб или убит кто-либо из нас, чья жизнь необходимо кратковременна; а здесь валяются трупы стольких городов”».

Не слишком позитивно, но что делать?.. Многое видели камни Фаселиса, многое помнят, если не быть сугубым материалистом. Триумф и попойки Александра Македонского, горе пленников пиратов… Последний древний город Малой Азии, в котором побывала моя мама в 2016 г. Город, видевший меня в 2018 г. счастливым в медовый месяц с некогда любимой женой Еленой Ребровой из Витебска… Не знал еще тогда автор стихов Саади: «Когда жена сварлива, лжива – ты не жену домой привел, а злого дива».

Глава 7. Коракесион: столица древних пиратов и епископский центр

Турецкий город Алания довольно широко известен как туристический центр – и стоило определенного труда докопаться до его исторических корней. Город турок-сельджуков, а затем и османов надежно похоронил доисламскую историю греческого города Коракесион, который римляне называли Корацезиум, и который в византийскую эпоху был известен как Колонорон – в дословном переводе «хорошая гора».

На историческую сцену Коракесион вышел довольно поздно – во II веке до н. э. – за него, как и за все близлежащие территории, Птолемеи сражались с Селевкидами (при египтянах город носил одно из родовых имен Лагидов – Арсиноя; эта традиция, введенная Александром Македонским с семью десятками основанных им Александрий, доселе доставляет исследователям массу хлопот: сколько новых и древних городов получали наименования Арсинои, Птолемаиды, Антиохии, Селевкии, Апамеи, Стратоникеи, Филадельфии, Деметриады, Лисимахии, Антигонии, Лаодикеи, Нисы, Эпифании, Эвмении – порой всего на несколько лет… Арсиноями побывали, к примеру, Эфес, Дамаск, ликийские Патары – родина свт. Николая, да и кипрская Фамагуста «в девичестве»; Аппиан одному Селевку Первому Никатору приписывает 16 Антиохий, 9 Селевкий, 5 Лаодикей и 3 Апамеи по всему его царству (как не вспомнить Грипа – раба-рыбака из комедии Плавта «Канат», где тот, выловив из моря плетенку со шкатулкой и надеясь, что она с золотом, размечтался, что начнет торговать, разбогатеет, и в итоге: «Я возведу большой город и назову его именем Грипа как памятник моей славе и делам»). Да, впрочем, что города – морю-океану досталось, как о том свидетельствовал Плиний Старший: «Точно так вся часть Индийского океана, которая расположена под теми же звездами и обращена к Каспийскому морю, была пройдена военными силами македонян при царях Селевке и Антиохе, которые пожелали, чтобы моря назывались Селевкидским и Антиохийским»). Соседство с разбойной Киликией предопределило судьбу Коракесиона: очевидно, небольшая, но хорошо укрепленная греческая крепость стала оплотом киликийских пиратов – грозы Средиземноморья, без упоминания о которых не обходится, пожалуй, описание ни одного древнего города современной турецкой провинции Анталия – будь то Сида, Фаселис, Анталия, Олимпос или Коракесион. Первым известным античным источникам главарем пиратов в Коракесионе был некий Трифон – которого, впрочем, Э. Бикерман довольно основательно ассоциирует с сирийским полководцем, упоминающимся в конечных главах 1-й книги Маккавейской: происхождение его темное, то он чуть ли не ближайший из соратников сирийского царя, то просто царский раб; если это тот самый Трифон, то на его счету убийство царя Антиоха Шестого, иудейского первосвященника Иоанафана и… обладание престолом Сирийского царства с 142 по 138 гг. до н. э. Впрочем, об этом Трифоне довольно – обратимся к Страбону, который излагает процесс зарождения киликийского пиратства следующим образом: «Первый пункт в Киликии – это сторожевое укрепление Коракесий, расположенное на крутой скале. Укрепление это служило опорным пунктом Диодоту, прозванному Трифоном, когда он поднял в Сирии восстание против царей и, сражаясь с ними, то одерживал победы, то терпел поражения. Наконец Антиох, сын Деметрия (Антиох Седьмой Сидет, родившийся в городе Сида, о чем мы ранее упоминали.