Святые старцы - [38]

Сила нашего покаяния состоит не в количестве, но качестве и сокрушении сердечном.

Ты описываешь в письме своем свои скорби, - но одна ли ты из смертных только скорби имеешь? Никто их не избежит, но только не в одно время и не равною мерою. А все посылает Бог по мере нашего устроения: гордые больше оные ощущают, а смиренные удобнее переносят, потому что в чувстве сердца считают себя того достойными и никого не обвиняют, а только себя.

Преподобный Макарий Оптинский (Иванов, 1788-1860): «Наше дело сеять...»

На карте современной Калуги улица Железняки - не из центральных, но и не самая окраинная. В этом необычном названии запечатлено имя давно исчезнувшей деревни Железники, когда-то примыкавшей к городу. В конце XVIII столетия деревней этой владела дворянская семья Ивановых - коллежский асессор (гражданский чин, равный армейскому майору) Николай Михайлович и его супруга Елизавета Алексеевна, урожденная Емельянова. Они были приписаны к потомственному дворянству Орловской губернии, их родовое поместье там и размещалось, но жила семья в своей калужской деревне. Там, в Железниках, 20 ноября 1788 года родился у них первенец - сын Михаил, получивший имя в честь святого князя Михаила Тверского. Железники стояли в красивейшем месте. Окруженный садом дом Ивановых - на окраине деревни, тянущейся по правому высокому берегу речки Яченки, притока Оки. Прямо напротив высились выглядывающие из куп зелени белые строения Свято-Лаврентьева монастыря, основанного в XVI веке и известного в русской истории: там был убит Лжедмитрий II. Вероятно, именно настоятель монастыря архимандрит Феофан (Некрасов? - 1817) стал восприемником от купели Миши Иванова. Уже в старости иеросхимонах Макарий вспоминал, как в младенчестве, увидев в алтаре отца Феофана, которого очень любил и почитал, бегом бросился к нему прямо через открытые Царские врата... Рос мальчик тихим, добрым и послушным. «Ему присущи были всегда набожность, благочестие, целомудрие, кротость и нравственная чистота, - вспоминал его двоюродный брат Алексей Передельский. - Он большею частию уклонялся от наших детских игр и забав, а вместо того любил заниматься чтением и рукоделием -разумею детские клеения из картона домиков, вырезывание разных фигур - или что-нибудь выпиливал». А мать, наблюдая за ним, говорила:

- Сердцем моим чую, что из него выйдет что-то необыкновенное.

Кроме Михаила, в семье родилось еще четверо детей -Алексей, Павел, Петр и Варвара. Семейное счастье омрачалось частыми болезнями Елизаветы Алексеевны, и в 1794-м Ивановы были вынуждены перебраться в Москву, поближе к хорошим врачам. Но это не помогло - в январе 1797 года Елизавета Алексеевна скончалась. Николай Михайлович с детьми переехал в родовое орловское имение (дочь Варю, которой было всего несколько месяцев, временно отдали родной тетке), а вскоре - в небольшой город Карачев. Его название уже встречалось на страницах этой книги - именно в Карачеве родились старцы Феодор (Перехватов, в 1756 году) и Лев (Наголкин, в 1768-м).

В Карачеве жила родная сестра Николая Михайловича Иванова, Дарья Михайловна, в замужестве Передельская. Там Михаил окончил городское приходское училище, а в 1802 году поступил на службу бухгалтером в Льговское уездное казначейство; одновременно там служили его родной брат Алексей и двоюродный Алексей Передельский. Несмотря на то, что место было ответственным, а служба -непростой, четырнадцатилетний бухгалтер вполне справлялся с обязанностями, в 1805-м был переведен в Курск и получил первый классный чин - коллежского регистратора (равен армейскому прапорщику)... Казалось бы, ничем внешне не примечательная биография юного провинциального чиновника. Но уже тогда знавшие Михаила Иванова примечали в нем черты, отличавшие его от других людей. Его двоюродный брат так вспоминал о нем: «Он не чуждался светских пристойных удовольствий, но и не оказывал к ним особой склонности. Любил музыку и довольно хорошо играл на скрипке. Любил также пение. Голос у него был хотя слабый, но этот недостаток восполняло его знание и понятие о музыке».

Можно предположить, что уже тогда, в юности, в характере Михаила Иванова ярко проявилась и такая черта, как любовь ко всему родному, русскому. Учитывая, что в начале XIX столетия для потомственного дворянина нормой считалось именно образование с европейским уклоном, это могло показаться странным. С годами взгляды не переменились. «Распространение французского языка много повредило нашему отечеству; юноши и девицы, мущины и дамы все с жадностью читают то, что не пользует, а вредит их, “чешеми слухом” по слову Апостола (2 Тим. 4, з). <...> Дух наших мнимо-образованных соотечественников согласен с европейскими мнениями и нравами: то будет ли им любима наша матушка святая Русь? Дай Бог, чтобы восторжествовало Православие! Вкоренившаяся до безумия безмерная роскошь и утонченность во всем, которые нахлынули к нам вместе с учителями западными: модами, поварами, гастрономами, кондитерами и магазинами их; всякий старается подражать в этом богатому, а чтобы успевать в этом, надобно изобретать средства недозволенные <...> Мы не сильны сами собою исцелить сии язвы, но надобно просить у Господа помощи». Так писал уже маститый, известный всей России старец - Макарий (Иванов).