Святые старцы - [36]

Беседующим нам привели к нему три женщины: одну больную, ума и рассудка лишившуюся, и все три плакали и просили Старца о больной помолиться. Он же надел на себя епитрахиль, и положил конец епитрахили на главу болящей и свои руки; и, прочитавши молитву, трижды главу больной перекрестил, и приказал отвести на гостиницу. Сие делал он сидя; а потому он сидел, что уже не мог встать, был болен и доживал последние свои дни. Потом приходили к нему ученики, монастырская братия, и открывали ему свою совесть и свои душевные язвы. Он же всех врачевал, и давал им наставление. Потом говорил им о своей смерти, что приближается кь нему кончина, и говорил им следующее: “Доколе вы, чада моя, не будете мудры, яко змия, и цели, яко голубие? И доколе вы будете изнемогать? И доколе вы будете учиться? Уже пора вам и самим быть мудрым и учителям, а вы сами ежедневно еще изнемогаете и падаете. Как же вы будете жить без мене? Ибо приходят ко мне последние дни, и должен я оставить вас, и отдать долг естеству своему, и отойти ко Господу моему”. Ученики же, слышавши сие, горько плакали. Потом всех отпустил, и мене такожде.

На другой день аз паки приидох к нему. Он же паки принял меня с любовию, и много со мной беседовал; потом пришли вчерашние женщины, и больная с ними, но уже не больная, а совершенно здрава; и пришли благодарить Старца. Аз же, видевши сие, удивлялся, и сказал Старцу: “Отче святый, како вы тако дерзаете творить такия дела? Вы этой славой человеческой можете погубить все свои труды и подвиги?” Он же в ответ сказал мне: “Отец Афонский! аз сие сотворил не своею властию, но это сделалось по вере приходящих, а действовала благодать Святаго Духа, данная мне при рукоположении; аз же человек грешный есмь”. Аз, слышавши сие, весьма воспользовался его благим разсуждением, верою и смирением. Потом, паки приходил вчерашний господин, и просил у Старца прощения со слезами. Он же простил, и приказал исполнять то, что приказано было прежде. Потом отпустил нас всех».

...С начала сентября 1841-го отец Лев начал сильно страдать водянкой. Его мучили сильные боли в животе и правом боку. До 15 сентября он еще ходил по келии, хотя и с трудом, а затем начал готовиться к кончине. 28 сентября старец попросил пропеть канон на исход души, что и было исполнено братией. Когда же монахи с плачем начали просить не оставлять их, отец Лев произнес:

- Дети! Если у Господа стяжу дерзновение, всех вас к себе приму. Я вас вручаю Господу. Он вам поможет течение сие скончати, только вы к Нему прибегайте. Он сохранит вас от всех искушений. А о сем не смущайтесь, что канон пропели. Может быть, еще раз шесть или семь пропоете.

Шли дни. Старец ничего не ел, только пил воду и причащался. С 6 октября он уже не мог вставать. Болезнь причиняла ему тяжкие страдания, и было слышно, как он молится:

- О Вседержителю, о Искупителю, о премилосердный Господи! Ты видишь мою болезнь. Уже не могу более терпеть - приими дух мой в мире!

За три дня до смерти келейник отца Льва, послушник Иаков, попросил у него сказать «что-либо на пользу». Старец, перекрестившись на икону, произнес:

- Благодарю Тебя, милостивый Создателю мой Господи, что я избежал тех бед и скорбей, которых ожидает грядущее время, но не знаю, избежите ли их вы.

«Я, как был в то время млад и неопытен, не спросил батюшку, какие это беды и скорби, - вспоминал Иаков. - А после его кончины и желал бы знать, до уже было поздно». Наступила суббота 11 октября 1841 года. В восьмом часу утра отец Лев приобщился Святых Таин. Вскоре в его келию вошел юродивый Василий Петрович Брагузин, который жил в 180 верстах от Оптиной и находился в духовном общении со старцем. Отец Лев попросил его молиться, чтобы Господь избавил его от вечной смерти. «Авось избавит!» - отвечал юродивый.

Около 11 часов утра присутствующие заметили, что, хотя страдания умирающего не прекратились, его лицо разгладилось и просветлело. «Ныне со мною будет милость Божия», - произнес отец Лев. Простившись с братией, он оставил подле себя одного келейника, который вскоре увидел, что старец смотрит на икону Богородицы. Иаков поспешно позвал монахов, но говорить отец Лев уже не мог. Он перекрестил учеников, осенил крестным знамением себя, еще раз взглянул на икону Божией Матери и закрыл глаза. На часах было 17.30.

Три дня тело почившего иеросхимонаха стояло в соборном храме, не источая запаха тления. Руки его были белые и теплые. Все вспомнили, что незадолго до смерти старец сказал: «Если получу милость Божию, тело мое согреется и будет теплое». С утра до ночи церковь была полна окрестным народом, который шел проститься с любимым отцом и духовным наставником.

Похоронили отца Льва рядом с соборным Введенским храмом, за южным приделом святителя Николая Чудотворца. Там же был похоронен его друг, ученик и благотворитель Алексей Иванович Желябужский, умерший совсем недавно, 11 июня. При жизни отец Лев не раз говорил ему: «Мы с тобой рядышком ляжем, бок с боком». Даже надгробные памятники им поставили одинаковые -чугунные, украшенные позолотой и обнесенные решеткой. На надгробии отца Льва была сделана надпись: «Кто есть человек, иже поживет и не узрит смерти; но блажени умирающие о Господе; ей, почиют от трудов своих. Памятник сей покрывает тело почивающего о Господе с миром иеросхимонаха Леонида (Льва), понесшего благое Христово иго в монашестве 46 лет; родом был из карачевских граждан, по фамилии Наголкин. Уснул сном смерти в надежде воскресения и жизни вечныя. Оставил о себе память в сердцах многих, получивших утешение в скорбях своих. Скончался 11 октября 1841 г.; всего жития его было 72 года. Памятник сей воздвигнули усердие и любовь к нему».