Святой самозванец - [10]

— Девственницей? Кто она?

— Мать клона. Сэм сказал, она каким-то образом все еще была девственницей. Поди разберись.

Она услышала, как Луис недоверчиво фыркнул.

— Ты его простила?

Корал вздохнула.

— Он не виноват.

— Ах, да, амнезия.

— Именно люди Тео подстрелили Сэма, когда он охранял Мэгги, как тебе хорошо известно. — Корал подняла глаза. — Что он видит в этой женщине, никогда не пойму. Возможно, ему было ее жаль. Это было так глупо — вынашивать вот так клона. Я бы никогда этого не сделала. Во всяком случае, у Сэма мозги были набекрень, когда он вышел из комы. Он не представлял себе, что он делает. Да, я прощаю его. Почему нет? Теперь с ним все в порядке.

Луис сжал серебряный кинжал, который не выпускал из рук.

— Сэм Даффи был там, в Италии, когда погиб Теомунд? Он имел к этому какое-то отношение?

Корал посмотрела ему в глаза.

— Сэма там не было. Он не имеет к этому отношения. — Это было правдой. — Тео упал с утеса и разбился. — Она постаралась не опускать глаз.

— Это правда?

— Да. Удовлетворен?

Он кивнул.

Она не чувствовала вины. Брауна, мерзавца мирового класса, убил порядочный человек. Только это был не Сэм.

— Ладно, твоя очередь, — сказала она.

— Что ты хочешь знать? — ворчливо спросил он.

Корал посмотрела на богато украшенный кинжал в мексиканском чехле.

— Ты — голубой?

Луис швырнул пивную бутылку в кирпичную стену пентхауса, она разбилась, разноцветные птицы заверещали и захлопали крыльями.

— Cabrona! Pinche retardada![13]

Корал затаила дыхание, оценивая мужчину, которого только что привела в ярость. Она была довольна, что сделала это. Теперь она могла судить, попытается ли он избить ее, если она будет работать на него, и позволит ли другим ее избивать?

Луис поднял палец, и этот палец дрожал, когда он говорил.

— Я — верующий человек! Я — человек веры. Я последователь Хуана Диего, которому Дева Мария явилась на Тепеяце в 1531 году и оставила свой образ на его плаще. Я родился 12 декабря, в день праздника Девы Марии Гваделупской, и я посвящаю ей свою жизнь!

Луис дрожал, как загнанный в угол жеребец.

Корал встала. Она, наконец, поняла его. Медленно подняла руки и обвила его шею, чтобы он смог положить голову ей на плечо. На мгновение он ей это позволил, и она чувствовала, как дрожит его тело.

Потом он шагнул назад и сильно ударил ладонями по своей грудной клетке.

— Это тело — храм, в котором обитает моя душа. Я никогда не оскверню его перед Девой Марией!

Она подумала, что если бы Луис не был так зол, он бы заплакал.

— Я не голубой, я дал обет безбрачия. Таким я и останусь.

— Ты всегда хранил невинность?

Корал увидела, как возвращается стальной стержень, и теперь понимала его источник.

— Всегда!

Она открыла холодильник и протянула ему другую бутылку, потом увидела, как слуга бесшумно подмел осколки.

— Расскажи мне о себе, Луис, — сказала Корал и снова села. «Он изящен, как скульптура ягуара, и опасен, как живой, — подумала она. — В душе он отверженный ребенок».

Луис гневно смотрел на нее.

— Америка становится страной латинос.

— Да, в каком-то смысле. Испанская культура вошла в моду.

Он фыркнул.

— Ты хочешь сказать — культура латинос! Это не мода! Это нарастающий прилив, который сметет царство гринго.

Корал уже давно сама думала об этом, но решила рассмеяться.

Луис гордо выпрямился и шагнул к ней.

— К 2125 году здесь будет больше латинос, чем гринго.

Она нахмурилась.

— Мы переходим границу, изо дня в день, и не возвращаемся. В ваших больницах мы рожаем наших младенцев, по три на одного вашего. Все больше нас предпочитает не говорить по-английски. В этом нет нужды. Наши две столицы латинос, Сан-Антонио и Лос-Анджелес, будут такими, как Майами. Те гринго, которые не говорят по-испански, скоро будут там уничтожены. Им придется переехать или жить на пособие для безработных.

Корал решила вызвать его на откровенность.

— Сомневаюсь, позволит ли Техас этому случиться.

— Они не смогут это предотвратить. Радуйтесь, пока можете. Уже к 2050 году вы, белые, станете здесь меньшинством. Мы уже преобразовываем ваш мир. Ты знаешь, что именно в штатах с самым многочисленным электоратом — Техасе, Калифорнии, Нью-Йорке, Иллинойсе — живут латинос? Вскоре только мы будем решать, кто будет президентом.

— Правда? Я бывала в Сан-Антонио, Луис. Встречала американцев мексиканского происхождения. Большая часть не утруждает себя голосованием. Они едва сводят концы с концами и не пытаются ничего захватить, меньше всего — страну. Самые процветающие из них хотят прекратить нелегальную иммиграцию не меньше всех остальных.

— Бывшие мексиканцы составляют восемьдесят пять процентов населения латинос в этой стране, и их число лишь растет.

Корал рассердилась.

— В таком случае нам ничего не грозит. Как ты планируешь это провернуть? — Она вытянула руку в сторону двери. — С помощью таких пеонов, как твой двоюродный брат? В каких временных рамках? Maňana?[14]

Она отметила, что он не дал ей пощечину.

— Ты говоришь, как дура. — Луис улыбнулся. — Те, кто переходит границу нелегально, — национальные герои. День за днем их жертва возвращает то, что когда-то было нашим: Техас, Нуэво Мексико, Сонора, Альта Калифорния.