Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность - [141]

Массюет, предвидя подобный вывод, указывает на то, что Киприан, будто бы, не знал греческого языка.[1772] Однако Иордан справедливо возражает ему, что в первой половине III в., когда жил св. отец, греческий язык продолжал еще быть общераспространенным литературным языком. К тому же Киприан, происходя от богатых родителей, получил хорошее образование.[1773] Поэтому говорить уверенно о незнакомстве его с греческим языком не приходится; тем более что ни Массюет, ни кто другой своего настоящего положения не подкрепляет никакими доказательствами.

Позднейшие, а отчасти и современные Тертуллиану и Киприану христианские писатели, оставившие свои труды на латинском языке, не обнаруживают также никаких следов знакомства с латинским Иринеем. Между тем большинство их, как Новациан, Руфин, Иероним и, вероятно, Лактанций и Викторин знали хорошо, вообще, творения св. отца.[1774]

Особенно характерно молчание о латинском переводе Contra haereses у Лактанция, Руфина и Иеронима. Первый по справедливости считается знатоком греческой и латинской литературы прошедшего и своего времени. И если у него нет никаких следов и упоминания о латинском Иринее, значит, последнего не было в то время.

Руфин перевел на латинский язык «Историю» Евсевия. В ней, как известно, масса выдержек на греческом языке из Contra haereses. Если бы у Руфина был или вообще в его время существовал латинский перевод труда Иринея, он, по всей вероятности, воспользовался бы им для облегчения своей работы. Между тем Иордан, тщательно проверивший и сравнивший перевод Руфина с греческим подлинником Евсевия и латинским Иринеем, вполне определенно утверждает, что у Руфина нет решительно никаких следов знакомства с последним, и перевод его сделан самостоятельно с греческого оригинала.[1775]

Иероним же не только ничего не говорит о латинском переводе Иринея, но прямо причисляет св. отца к греческим писателям.[1776] А голос этого биографа св. отцев должен быть принят во внимание. Он тщательно собирал сведения о них; и если бы ему был известен латинский перевод Contra haereses, он не преминул бы упомянуть об этом.

Ясные следы пользования латинским переводом труда Иринея обнаруживаются лишь у блаж. Августина в его сочинении Contra Julianum. Чтобы убедиться в этом, достаточно простого сравнения соответствующих текстов.

Например, IV, 2, 7 Contra haereses читается:

у б лаж. Августина:	в латинском переводе Иринея:
«Non aliter salvari Homines ab antiqua serpentis plaga, nisi credant in eum, qui secundum similitudinem camis peccati in ligno martyrii exaltatus a terra, omnia traxit ad se et vivificavit mortuos».[1777]	«Non aliter salvari homines ab antiqua serpentis plaga, nisi credant in eum, qui secundum similitudinem camis peccati in ligno martyrii exaltatur a terra et omnia trahit ad se et vivificate mortuos».[1778]
или Contra haereses. V, 19,1
у блаж. Августина;	в латинском переводе Иринея:
«Quemadmodum adstrictum est morti genus humanum per virginem, salvatur per virginem, aequa lance disposita, virginalis inoboedientia per virginalem oboedientiam. Adhuc enim protoplasti peccato per corrup-tionem primogeniti emendationem accipiente, serpentis prudentia de-victa per simplicitatem columbae, vinculis illis resoluti sumus, per quae alligati eramus morti».[1779]	«Et quemadmodum adstrictum est morti genus humanum per virginem, salvatur per virginem: aequa. lance disposita, virginalis inoboedientia per virginalem oboedientiam. Adhuc enim protoplasti peccatum per cor-ruptionem primogeniti emendationem accipiens et serpentis prudentia devicta in columbae simplicitate, vinculis autem illis resolutis, per quae alligati eramus morti».[1780]

Как видим, разница здесь лишь в 2-3 словах; и та должна быть по своей незначительности отнесена скорее на счет описки переписчиков. Сходство же прямо поразительное. И его ничем иначе нельзя объяснить, как тем, что Августин взял свой текст из настоящего латинского перевода труда Иринея.

Приведя выдержки, Августин к тому же нигде не говорит, что это его собственный перевод. Между тем подобные замечания нередки у него при цитации других отцев, писавших по-гречески.[1781]

О знакомстве его с латинским именно переводом Contra haereses свидетельствует и то обстоятельство, что он причисляет св. Иринея к латинским писателям, понимая под этим выражением людей, пи-савших на латинском языке.[1782] Может быть, греческий подлинник труда Иринея был ему вовсе неизвестен.

Во всяком случае, из всех приведенных данных с несомненностью ясно, что латинский перевод Contra haereses существовал во времена Августина и даже несколько раньше. Однако, принимая во внимание сказанное нами по поводу Тертуллиана, Киприана и других предшествующих писателей, дату появления его нельзя особенно отодвигать назад. Вторая половина IV в., указанная Иорданом, и по нашему мнению, наиболее сюда подходит.

Дальнейших свидетельств о существовании латинского Иринея не имеется почти до IX в., к которому относятся некоторые сохранившиеся рукописи Contra haereses (см. о них выше). Только в одном из писем папы Григория Великого дается любопытное сообщение. Эферий, епископ Лионский, живший в конце VI и начале VII в., обратился к нему с просьбой прислать биографию и творения Иринея (имеется в виду, вероятно, именно латинский текст). Папа в ответ пишет, что ни того, ни другого в Риме не могли найти.