Святой Ириней Лионский. Его жизнь и литературная деятельность - [136]
К пониманию зависимости в смысле заимствования материала при самостоятельной обработке его склоняется более и Гарнак, предлагающий свои доказательства, отличные от тех, которые выставлены Липсием.
При разборе мысли о заимствовании мы выяснили, что первые два указания Липсия не соответствуют действительности. Точно также разобраны нами и опровергнуты другие две его ссылки. Нельзя назвать обоснованным и логически правильным и ход доказательств Гарнака.
Прежде всего, нельзя признать несомненным тот порядок еретиков, какой он предполагает для «Синтагмы» Иустина на основе данных, главным образом, Υπομνήματα Игисиппа.[1709] Липсий уже в своем первом труде, как это хорошо известно А. Гарнаку,[1710] предлагает совершенно иную схему;[1711] а во втором ересеологическом сочинении еще далее уходит от Гарнака.[1712] Затем, почему последний считает обычным для Иринея порядок, представленный в II, 31, 1-, а не в 22-27 главах I книги?
Утверждение немецкого ученого совершенно произвольно. Не ясны также у него причины, вынудившие Иринея к изменению схемы. И не приведут ли, кроме того, соображения Гарнака к совершенно обратному выводу? В самом деле, если св. отец по своему желанию изменил порядок ересей, лежавший в основе «Синтагмы» Иустина, то говорить о несамостоятельности его при изложении глав 11-12 и 22—27 едва ли приходится.
Против мысли о заимствовании материала свидетельствуют, повидимому, и те места, где Ириней излагает учение Секунда, Епифания (?), последователей Птолемея или делает замечание о Марцеллине ( 11,2; 12,1 -2; 25,6): все названные лица действовали уже после смерти Иустина.
С другой стороны, если выделить эти параграфы, нет оснований вполне уверенно утверждать, что остальная, большая часть разбираемых глав совершенно независима по содержанию от «Синтагмы против всех ересей». При настоящем состоянии исторических источников вопрос об этом остается открытым.
Однако можно, по нашему мнению, обойтись совсем без гипотезы о какой бы то ни было зависимости Иринея от последнего труда Иустина. Мы видели, что сам св. отец ссылается на сочинения Карпократа (25, 4, 5) и Маркиона (27, 4). Весьма вероятно, что у него были труды и других еретиков. Кроме того, многие сведения, в особенности о поведении и мистериях гностиков, получены им или через непосредственное знакомство с еретиками, или по устной передаче других лиц.[1713]
Таким образом, источники Иринея могли и здесь быть в общем те же, что при написании всей I книги. Излагая же учение Маркиона, св. отец, может быть, имел под руками вместе с собственными творениями этого еретика еще и сочинение против него св. Иустина («σύνταγμα πρός Μαρκίων»).[1714]
Однако как в отношении к учению Птолемея, Марка и офитов, так и здесь нельзя решить, в какой степени воспользовался Ириней сочинениями еретиков, ибо от последних или ничего не осталось, или сохранились маленькие фрагменты, на основании которых трудно делать какие-либо выводы.[1715]
4. Время появления латинского перевода «Против ересей»
Вопрос о времени появления латинского перевода «Против ересей» относится к числу спорных. Ф. Фейарденций приписывал его самому Иринею или, по крайней мере, одному из учеников св. отца, работавшему под его непосредственным руководством.[1716] Взгляд этот, разобранный уже Додвеллем[1717] и Массюетом,[1718] впрочем, недолго удержался в литературе: так мало он соответствовал действительности и так явно был несостоятелен.[1719]
Отвергнув его, большинство[1720] западноевропейских ученых[1721] до конца прошлого столетия держалось, однако, несколько родственной ему точки зрения Массюета (высказанной в согласии с Грабе[1722] и некоторыми другими раннейшими писателями,[1723] что перевод был сделан до Тертуллиана и Киприана, пользовавшихся им в своих трудах).[1724]
Были, правда, и противники настоящего мнения. Так, еще Додвель, писавший 21-м годом раньше Массюета, относил время перевода к концу IV в.[1725] В новое время подобным же образом высказался Хорт.[1726] Однако только А. Гарнаку своей критикой массюетовской точки зрения[1727] удалось поколебать общую уверенность.[1728] Но, высказавшись против отнесения перевода ко времени до Тертуллиана, он не дал точного положительного решения вопроса.[1729] Понадобилась поэтому работа проф. Г. Иордана.[1730] Названный ученый еще раз рассмотрел все основания, выдвинутые Массюетом, привлек новые данные, касающиеся языка Contra haereses, библейских цитат в данном труде, и в результате пришел к выводу, что латинский перевод появился позднее Тертуллиана; весьма вероятно, во второй половине IV в., в северной Африке.[1731] После Иордана, насколько нам известно, новых исследований по этому вопросу не появлялось в свет.
Такая разница в мнениях зависит от того, что прямых положительных указаний на время латинского перевода нет ни у самого Иринея; ни в творениях других современных ему писателей. Поэтому при решении настоящего вопроса приходится иметь дело лишь с косвенными основаниями.
