Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие - [194]

.

ГЛАВА IV. Учение о Святой Троице.

Св. Григорий с возможной для него точностью и определенностью раскрыл учение о каждом Лице Св. Троицы в отдельности и Их взаимных отношениях, как в имманентной жизни Божества, так и в проявлении в мире. Теперь, в качестве вывода из изложенного и для дальнейшего раскрытия его, он неподражаемо просто, но вместе с тем и чрезвычайно торжественно провозглашает, что Отец, Сын и Святый Дух суть „Троица совершенная, славою и вечностью и царством не разделяемая и не отчуждаемая“(τριάς τελεία, δόξη καί αιδιότητι καί βασιλεια μή μεριζομενη μηδέ άπαλλοτριουμένη). Термин τριάς, употребленный в первый раз, насколько известно, Феофилом Антиохийским, ко времени св. Григория был обычным у церковных писателей, на что может указывать употребление его у Оригена, Дионисия Римского, Дионисия Александрийского. Троица совершенна, так как совершенны все три Лица Св. Троицы: τέλειος τελείου γεννήτωρ и είκών τού υίοΰ, τελείου τελεία. Если все три Лица совершенны, и таким образом, совершенна. и Св. Троица, то в отношении к божественному величию и славе (δόξη), вечности (άϊδιότητι) и царственной власти, господству и достоинству (βασιλεία) между Лицами Св. Троицы не может быть разделения в том смысле, чтобы каждому из них была уделена своя часть, не может быть и отчуждения в том смысле, чтобы они обладали ими каждый отдельно, — следовательно, все Лица Св. Троицы вместе обладают всею славою, всею вечностью и всем царством, и таким образом равны между собою.

Отец есть Бог истинный; Единородный, истинный Сын рожден от Отца, и Дух Святый от Отца имеет бытие; поэтому в Троице нет ничего созданного (ουτε ουν κτιστóv τι); созданное не может быть и вечным, а Троица не раздельна и не отчуждаема вечностию. Нераздельная и неотчуждаемая в славе, и царстве Троица не имеет в Себе и ничего рабского (ουτε… δουλον έν τή τριάδι). Поэтому в Троице нет ничего и такого, что привнесено было бы впоследствии, как чуждое Ей, и что прежде не существовало, именно потому, что никогда не было такого времени, когда бы Отец был без Сына, или Сын — без Духа (οϋτε έπείσακτον, ώς πρότερον μέν οΰχ ΰπάρχον, ύστερον δε επεισελθον. ουτε γαρ ένέλιπέ ποτε υιός πατρι, ουτε υίω πνεΰμα), — они нераздельны в вечности. Это учение символа вполне согласно, по крайней мере, в общих чертах с воззрениями Оригена, выраженными им в следующих словах: „я осмелился бы присовокупить и о подобии Отца, что невозможно когда-либо не быть ему. Ибо когда Бог… не имел сияния собственной славы Своей, чтобы кому-либо осмеливаться приписывать начало бытию Сына, прежде не бывшего? Когда же не было образа и начертания неизреченной, неименуемой, неизглаголанной Ипостаси Отчей? Когда не было Слова, Которое познает Отца? Пусть вразумится тот, кто осмелится сказать: было некогда, что Сын не был; чрез это он говорит также: не было некогда Премудрости, не было Жизни“. И далее: „непозволительно и не безопасно, чтобы по немощи нашей, сколько от нас зависит, лишаем был Бог всегда присущего Ему единородного Слова, той Премудрости, о ней же радовашеся“(Притч. VΙΙΙ, 30) [951]. „ Бог Отец никогда, ни в один момент не мог существовать, не рождая этой Премудрости, — так должен думать и веровать всякий, кто только умеет благочестиво думать и мыслить о Боге“ [952]. „Отец рождает нерожденного Сына и изводит Св. Духа не в том, конечно, смысле, будто бы (Сын или Дух) прежде не существовали, но (в том смысле), что Отец есть начало и источник Сына и Святаго Духа и что в них нельзя мыслить ничего предшествующего или последующего“ [953].

Такое же учение раскрывали и ученики Оригена. Так, св. Дионисий Александрийский пишет: „Отец, как Отец, не отчуждается от Сына, потому что имя это выражает собою начало единения, и Сын не отлучается от Отца, потому что название Отец указывает на общение. В руках Их находится Дух, Который не может быть лишен ни Посылающего, ни Носящего. Как же я, употребляя такие имена, могу думать, что они разлучены и совершенно отделены Друг от Друга?“ [954] Согласно с этим говорит и Феогност: „сущность Сына не есть какая-либо отвне приобретенная и не введена из не сущего, но рождена от Отчей сущности“ [955].

Всем приведенным отрицательным определениям св. Григорий в последних словах символа противопоставляет (άλλά) положительное выражение той же истины: άλλ’ άτρεπτος καί άναλλοίϖτος ή αυτη τριάς άεί. Так в Троице не ничего созданного или рабского, то Она непреложна, ибо прелагаемость свойственна. существам, приведенным в бытие и сотворенным, существующим вне Божией сущности и составившимся из ничего [956]; а так как в Троице нет ничего привнесенного, чего бы в Ней не было прежде, то Она и неизменна и всегда тожественна Себе Самой.

Это чрезвычайно краткое, но глубоко содержательное изложение учения о Св. Троице находит важные дополнения и разъяснения в послании к Евагрию. Здесь рассматривается именно тот вопрос, который не затронут в символе: как согласовать исповедание Отца, Сына и Св. Духа с простотою и однородностью божественного существа, и не нарушается ли нераздельное единство Совершеннейшего „назначением имен“, т. е. признанием троичности Ипостасей? Св. Григорий в послании к Евагрию разрешает этот вопрос таким образом. а) Исповедание Отца, Сына и Святого Духа не нарушает нераздельного единства Совершеннейшего, потому что умопостигаемые и бесплотные предметы вообще не имеют собственных имен; они не могут быть постигнуты человеческими чувствами. Тем более это должно сказать о первых умопостигаемых предметах и даже стоящих выше всего умопостигаемого. Поэтому, если кто полагает, что вместе с наименованиями грубым образом разделяется и самая сущность, то он мыслит во всех отношениях недостойное Божественного. б) Однако, употребление имен полезно, так как оно по необходимости приводит к мысли об умопостигаемом. Поэтому и божественная, нераздельная и единородная сущность Совершеннейшего, для пользы нашего душевного спасения и разделяется, по–видимому, наименованиями, и подвергается необходимости деления (πρός δέ τό χρήσιμον τής ήμετέρας τών ψυχών σωτηρίας καί μερίζεσθαι ταΐς ονομασίαις δοκεΐ, καί διαιρέσεως ανάγκη ΰφίστασθαι). в) Что исповедание Отца, Сына и Св. Духа не вносит в существо Совершеннейшего никакого деления, это св. Григорий иллюстрирует тремя сравнениями. 1) Душа, которая сама являетя предметом умопостигаемым, порождает множество беспредельных мыслей; однако она не разделяется от того, что претерпевает процесс мышления, и никогда не оскудевает в обилии мыслей вследствие того, что в ней раньше возникали мысли. Произнесенное и сделавшееся общим для всех слово неотделимо от произнесшей его души и, находясь в душах слушателей, не отделяется и от первой. Так