Святой Григорий Чудотворец, епископ Неокесарийский. Его жизнь, творения, богословие - [195]

(ούτω μοι νοεί καί τόν υίόν του πατρός μή χωρισθέντα πώποτε, καί τούτου δέ πάλιν τό πνεΰμα τό άγιον). В этих словах ясно воспроизводится мысль из символа, что „ни Отец никогда не был без Сына, ни Сын без Духа“, и устанавливается то же взаимное отношение божественных Лиц. Как между умом, мыслью и душою нельзя представить какого-нибудь деления или сечения, так невозможно представить сечения или деления между Святым Духом и Спасителем и Отцом. Таким образом, естество умопостигаемого и божественного нераздельно. 2) Невозможно найти деления между солнечным кругом и лучом; но луч соединен с кругом, и круг потоками изливает на все свои лучи. Подобно как бы лучам Отца посланы к нам светоносный Иисус [957] и Дух Святый. Ибо как лучи света, по естеству имеющие нераздельное соотношение между собою, ни от света не отлучаются, ни друг от друга не отсекаются и до нас ниспосылают дар света, — таким же образом и Спаситель наш и святый Дух, два луча–близнеца Отца (ή δίδυμος τοΰ πατρός άκτίς) [958], и нам подают свет истины и соединены с Отцем. 3) Случается, что поток, вытекающий из водного источника, в своем течении разделяется на две реки; но имея двойное течение от образовавшихся рек, он в своей сущности не претерпевает никакого ущерба от такого деления: хотя расположением рек течение и разделено, однако вода одна и та же, и вследствие непрерывности течения реки соединены с первоисточником. Подобным образом и Бог всяческих благ, Властитель истины и Отец Спасителя, Первая вина жизни, Древо бессмертия, Источник присносущной жизни, ниспославший к нам как бы двойной поток — умопостигаемый дар Сына и Святого Духа, и Сам не потерпел какого-либо ущерба в Своей сущности, — ибо Он не подвергся какому либо умалению вследствие Их пришествия к нам, — и Они пришли к нам и тем не менее остались неотлучными от Отца, потому что естество Совершеннейших нераздельно. — Так, по мнению автора послания к Евагрию, должно представлять теснейшее единение Отца и Сына и Святого Духа.

Сжатым выражением всего этого учения св. Григория о Св. Троице служил установленный им в Понтийской церкви и в ней сохранившийся до дней св. Василия Великого образ славословия, который имел такую форму: „Тебе Богу и Отцу честь и слава с Сыном и со Святым Духом“(σοί τω θεώ καί πατρί ή τιμή καί ή δόξα μετά του υίοΰ συν τω πνεΰματι τω άγίω). За предпочтительное пользование этой формулой ариане и пневматомахи упрекали св. Василия, настаивая на исключительном употреблении другой, более благоприятной для них: „Тебе Отцу честь и слава чрез единородного Сына во Святом Духе“(σοί τω πατρί ή τιμή καί ή δόξα δια τού μονογενούς τού υίού εν τω άγίω πνεύματι) [959].

Хотя и вторая формула, при правильном и беспристрастном понимании ее, не заключала в себе никакой еретической мысли и как будто более отвечала бы установленному св. Григорием в символе отношению между Лицами Св. Троицы, однако он ввел и утвердил в своей церкви образ славословия, который свидетельствовал, что равночестность Лиц Св. Троицы при самом тесном единении Их была непоколебимым верованием просветителя Понта.

Если мы обратимся к определению общего характера триадологического учения св. Григория Чудотворца, то прежде всего должны отметить очевидную зависимость его от богословия Оригена как в терминологии, так и в отдельных понятиях и их сочетании. Это наглядно подтверждают те параллели из произведений Оригена, которые приведены нами при анализе догматического содержания творений св. Григория и которые непререкаемо убеждают в происхождении этих творений и прежде всего символа от этого ученика Оригена; при этом мы должны оговориться, что нами взяты только по возможности наиболее характерные места. Однако не менее очевидно и то, что в учении св. Григория о Св. Троице нет самого существенного, что характеризует богословские воззрения Оригена, — нет того специального отпечатка, которым запечатлена триадологическая система знаменитого александрийского учителя: термины те же, значение каждого в отдельности и в некоторых сочетаниях то же, а в результате вся триадологическая система получилась иного направления и иного содержания. Само собою понятно, что здесь не приходится сравнивать величественного научного здания, сооруженного Оригеном, со скромными трудами понтийского святителя, полагавшего свою жизненную задачу в иной области, где он и достиг значительных результатов, — речь может быть только о богословском направлении ученика по сравнению с его наставником. В этом отношении необходимо признать значительные уклонения св. Григория Чудотворца от Оригена: он взял из его учения только отдельные пункты, частные черты и терминологию, но оторвал их от той связи, в какой они были у Оригена, сообщил им иную окраску и связал их иным цементом, присоединив материал, которого не было у Оригена, — в результате получилась новая система на почве оригенизма; в ней не оказалось того научного духа, каким отличалась система Оригена, но за то она приведена была в согласие с церковным учением.

Здесь прежде всего необходимо отметить различие в общей постановке триадологического вопроса у св. Григория и Оригена, и в основной задаче, какую преследует тот и другой. В системе Оригена преобладает мысль о различии между Ипостасями Св. Троицы над представлением об их единстве