Святой Грааль - [101]

— Не подвиги нужны нам, но разгром врага! — выступал он перед собравшимися воинами. — Не личная отвага ради похвальбы перед сородичами, но война за свободу Британии! Что будет с нашими жёнами и детьми, если мы, красуясь друг перед другом своей удалью, сложим головы на поле брани? Наши дети превратятся в рабов! И пусть о нас будут слагаться хвалебные гимны, это не вернёт свободу нашим детям! Пришло время изменить тактику, пришло время разработать стратегию. Если всё останется по-прежнему, то саксы отнимут у нас победу. Им нужна наша смерть. И многие бритты, как я вижу, потакают желаю врага — отправляются в бой не драться, похваляться своей храбростью. Они выезжают голыми, с одним клинком в руке, подставляя грудь вражеским стрелам… Не храбрость это сегодня, а глупость! Помните, что вы, погибая, оставляете беззащитными ваших детей! Сюда, в Британию, хлынули все, кого германцы подмяли под себя. Их гораздо больше, чем нас, а потому лоб в лоб мы их уже не можем одолеть. После ухода отсюда римлян наша земля сошла с ума: каждый вождь возомнил себя верховным правителем, каждый воин возомнил себя вождём. Жадность и глупость разорвали нашу страну на куски, которые мы до сих пор не можем сшить в одно крепкое полотно. Но теперь поздно сетовать. Мы имеем то, что имеем. У нас есть два пути: собраться веем вместе и дать решительный отпор чужеземцам или же погибнуть… Но помните, что вместе с нами сгинет Британия кельтов. От нас не останется ничего, разве только легенды, да и те будут лживы… Вы этого хотите?

Толпа загудела.

— Веди нас за собой, Артур! Скажи, что нам делать, Человек-Медведь!

И Артур говорил снова и снова. Казалось, его понимали, но когда доходило до военных действий, он видел, как наиболее горячие юноши, раскрасив лицо в священный синий цвет и сбросив доспехи, мчались вперёд, выкрикивая оскорбления в адрес врагов. Они горели желанием проявить свою доблесть, они жаждали доказать всему миру, что смерть не страшна им… И они погибали первыми. Вожди не могли совладать с молодыми воинами, которые стремились в первую очередь покрасоваться с трофеями в руках перед своими возлюбленными, а потому забывали о дисциплине и нередко рушили разработанные командирами планы.

— Если вы не в силах справиться с буйными головами, — угрюмо заговорил на очередном совете Артур, обращаясь к военачальникам, — тогда рубите эти головы. Только беспощадными мерами мы сможем навести порядок.

— Государь, — не менее угрюмо ответил длинноволосый Флезаур, сидевший напротив Артура, — такая мера не принесёт тебе популярности.

В народе Флезаура называли «правой рукой» Человека-Медведя. Получив своё имя за опустошительные набеги на врага[38], он пользовался славой и самого надёжного соратника из всего окружения Артура. Ему, и только ему, верховный вледиг доверял безоглядно. Даже Эктор Непобедимый, умевший выполнить даже невыполнимое, не пользовался таким доверием. Артур давно заметил в Экторе нечто, что делало его похожим на Мерддина и прочих друидов, а Флезаур был прост, предсказуем, предан Круглому Столу; Флезаур был надёжен.

— А кто говорит о популярности? Речь идёт о жизни и смерти, — ответил Артур. — О жизни и смерти нашей страны! Мне популярность не нужна. Я согласился принять корону вледига, поддавшись уговорам народа. Если не выполняются мои приказы, то чего стоит моё слово?

— Мы не германцы, государь, — возразил Флезуар, — мы вольные люди. Как могу я рубить голову глупому мальчишке за то, что он просто хочет быть первым в бою? У него есть право проявить себя.

— Из-за десятка таких неугомонных мальчишек мы потеряли несколько сотен прекрасных бойцов. Вспомните сражение у Бычьего Брода. Мы продумали всё до мельчайших деталей, заманили передовой отряд саксов в ловушку, но в последний момент какой-то сопляк, возомнивший себя героем, ринулся вперёд, вопя, что он отомстит за своего отца… Мало того, что он сам погиб без всякой пользы для дела, он и наши отряды обнаружил, не дав саксам подойти достаточно близко!.. Если такое повторится, я буду рубить головы не только виновникам, но и командирам. Больше предупреждать не стану.

За круглым столом вождей нависла тягостная тишина.

— Государь, — с трудом заговорил Хыддун после продолжительного молчания, — чем же мы будем отличаться от саксов, если обратим оружие против своих же?

— Хватит жалеть глупцов! Мы потеряем всё, если не избавимся от груза глупости! Вы не успеете опомниться, как наша страна исчезнет… Всё начинается с дисциплины и заканчивается дисциплиной. Порядок — вот моё знамя. Об этом я твердил всегда.

— Порядок и жестокость не есть одно и то же, — возразил Хыддун.

— Ответь мне, славный Худдун, — Артур подался вперёд всем телом, — что ты сделаешь с человеком, который убил твоего брата?

— Убью.

— А в результате выходки некоторых молокососов погибли чьи-то братья. Заслуживают ли прощения эти сосунки? Молчишь? А вот я не в силах молчать… Меч верховного правителя — не игрушка! Наши планы разваливаются из-за глупости безмозглых тварей, а не из-за прозорливости врага! Сейчас мы ещё держимся, но скоро начнём отступать! Подумайте хорошенько, нужна ли нам прежняя «вольная» война… Или пора взяться за ум? Если предпочитаете воевать по старинке, то я сложу с себя власть, ибо нет ничего хуже и смешнее, чем властитель, не способный справиться со своеволием вассалов.