Святость и соблазн - [4]

Протянув руку, Руперт накрыл ладонь Флоренс своей. Кожа ее была теплой и шелковистой на ощупь, и уже сама мысль о том, что такая она везде, будоражила его воображение и возбуждала.

— Вы сказали, что это ваше любимое, — сказал он, протягивая ей пакет.

Ее улыбка стала шире, и она с шутливой поспешностью выхватила пакет из его рук.

— Я могу не помнить, кто такая есть, где живу и что делала на горящем складе, но чизбургер по запаху узнаю всегда.

Руперт невольно улыбнулся, несмотря на несколько настораживающую резонность замечания Флоренс. Действительно, кто она такая? Отсутствие обручального кольца на пальце и даже бледной полоски, указывающей на его длительное ношение, могло бы свидетельствовать об отсутствии мужа, однако это отнюдь не исключало наличия приятеля или даже серьезной любовной связи. Врачи сообщили ей, что у нее никогда не было детей, на что она пожала плечами, пробормотав, что им, разумеется, виднее.

По словам Флоренс, ежедневно навещающий ее психиатр установил, что она страдает амнезией третьей стадии, обычно являющейся следствием тяжелой травмы. Что ж, хотя бы в этом сомневаться не приходится, подумал Руперт, глядя на неловко разворачивающую чизбургер здоровой рукой женщину. В дополнение к сломанному запястью, отравлению дымом и многочисленным синякам она получила сильное сотрясение мозга, вызванное падением на нее стеллажа, уставленного банками с краской.

Откусив кусок чизбургера, Флоренс закатила глаза и издала негромкий довольный стон.

— Вижу, вам нравится, — сказал Руперт, закидывая ногу на ногу.

Она коротко кивнула, затем откусила еще кусок, прожевала и только после этого ответила:

— Очень нравится. Это лучшее из того, что случилось со мной за сегодняшний день.

— Понимаю, эти полицейские, наверное, были с вами не слишком вежливы. Однако они просто делают свое дело.

Флоренс положила остаток чизбургера на стоящий рядом с кроватью столик на колесах, как будто внезапно потеряв всякий аппетит.

— Проблема совсем не в этом. Сегодня ко мне приходила миссис Пибоди из службы социального обеспечения, — тихо сказала она.

— И что же? — спросил Руперт.

Тяжело вздохнув, Флоренс подняла на него взгляд, в котором читалось беспокойство, даже паника.

— Завтра меня выписывают отсюда. Миссис Пибоди предложила мне подумать о том, чтобы лечь на некоторое время в стационар.

Испытывая непонятное беспокойство, он рывком поднялся.

— Почему?

Проработав с медиками бок о бок не один год, Руперт прекрасно знал, что под словом «стационар» подразумевается психиатрическая лечебница. Неспособность Флоренс вспомнить что-либо о себе отнюдь не исключала подобной возможности. Но сама мысль о ее пребывании в содержащейся на государственный счет, страдающей от нехватки обслуживающего персонала клинике показалась ему просто невыносимой.

Флоренс попыталась было скрестить руки на груди. Но тяжесть гипсовой повязки заставила ее болезненно поморщиться, и она отказалась от своего намерения.

— Потому, — ответила она, кладя руки обратно на одеяло, — что я не знаю, кто такая есть и где живу. К тому же меня, по всей видимости, никто не разыскивает, и, как сказали полицейские, у них нет ни одного заявления о без вести пропавших, приметы которых совпадали бы с моими. Поэтому-то мне и предложили перебраться в стационар — по их мнению, я не в состоянии позаботиться о себе сама.

Судя по сцене, свидетелем которой Руперт стал при появлении в палате, она прекрасно могла о себе позаботиться. Должен ли он хоть что-нибудь для нее сделать, даже если чувствует себя вновь втянутым в одну из ставших уже традиционными историй? Слов нет, в последнее время он решил стать более прагматичным, но Флоренс действительно нуждалась в защитнике — ведь пока к ней не вернется память, она будет совершенно одинока. Кроме того, на этот раз Руперт имел все основания полагать, что оказанная ей помощь не приведет к тому, что опять придется менять номер телефона или прибегать к помощи закона, как это было в случае с Долорес Перейра, когда та стала слишком настойчива и надоедлива.

— А как насчет отпечатков пальцев? — спросил он. Пытаясь идентифицировать ее личность, представители власти взяли у Флоренс отпечатки пальцев. — Был ли от них какой-либо прок?

Она подняла на него взгляд, полный разочарования.

— Согласно словам миссис Пибоди, это не дало никаких результатов. Однако, как объяснила эта дама, в подобной ситуации нет ничего необычного. Это просто означает, что у меня никогда раньше не брали отпечатков пальцев.

Руперт вновь накрыл ее руку своей.

— В этом есть и своя хорошая сторона. По крайней мере, вы не преступница.

Происшедшая в Флоренс внезапная перемена была поразительной. Ее лицо вдруг приняло холодное, отстраненное выражение, совершенно непохожее на то, к которому он привык за последние несколько дней.

— Не преступница, но, вполне возможно, имею знакомых в преступной среде.

Руперт так не думал, и его несказанно удивило, что такое вообще пришло ей на ум. По роду своей деятельности ему частенько приходилось иметь дело со всевозможными представителями криминального мира и близкими к нему людьми, и он был в состоянии отличить черное от белого. Флоренс могла оказаться кем угодно, только не особой, находящейся не в ладах с законом, — в этом у него не было ни малейшего сомнения.