Святослав. Великий князь киевский - [107]
Княжич стал вкладывать неверной рукой меч в ножны, потом поднял голову и увидел Данилку. Парень стоял разинув рот и глядел на неподвижное тело Романа в лужице крови.
— Идём, — сказал Борислав.
Они вернулись в избу. Княжич закрыл Вадимыслу глаза, постоял над ним, шепча про себя молитву. Рядом, обливаясь слезами и истово крестясь, молился Данилка.
Борислав взял со стола рукопись, протянул парню.
— Возьми и сохрани. Это всё, что осталось от великого песнетворца...
— Нет, нет, княжич! Где мне хранить? Нет у меня пристанища, нет деда Микиты...
— Со мной теперь всякое может случиться, Данилка... Вот что: пойдёшь к отцу Паисию. Он тебя призреет и рукопись сохранит.
Данилка взял свиток, сунул за пазуху.
Уже садясь на коня, Борислав сказал Данилке:
— Запомни: ты ничего не видел, ничего не знаешь.
Княжич ускакал...
Медленно, неуверенно запели цикады, потом хор их окреп и опять зазвучал неумолчно, словно и не случилось только что самое страшное, что только может произойти не земле, — убийство человека человеком...
ГЛАВА ПЯТАЯ
Рано утром Ягуба заглянул в библиотеку. Паисий сидел над книгой в одиночестве.
— Отче! — окликнул его боярин.
— Да, боярин? — Паисий встал, поклонился.
— Горестную весть слушал? — Ягуба вошёл, прикрыл за собой дверь.
— Какую, боярин?
— Вадимысл убит сегодня ночью! — сказал Ягуба.
Паисий помотал головой, вытянул перед собой руку, как будто хотел этим сказать: чур меня. Лицо его сморщилось.
— Боже праведный... как же так. Господи? — И спросил бессмысленно: — Насмерть?
— Убивают насмерть, отче.
— Упокой душу раба твоего новопреставленного, — закрестился Паисий, рухнул на колени, забормотал молитву, перебивая её несвязными восклицаниями: — Зачем... почему... Вандалы, варвары! — Встал, держась рукой за сердце — Ох, боярин, не могу уразуметь >;случившегося... Какая же потеря для славы русской...
— Да, потеря, — согласился Ягуба, внимательно наблюдая за монахом.
— Нищим он был, безобидным, увечным... Кому какая корысть в его смерти?
— То лишь убийцам ведомо.
— Ох, да что же это делается? Из каких мук вышел, выжил, уцелел, чтобы на родине... Господи!
— Причитаниями розыску не поможешь, отче. Покажи-ка мне список «Слова». Может, и есть там какая ниточка для начала?
— Сейчас, сейчас, боярин, только вот с мыслями соберусь... Сердце захолонуло... — Монах тяжело встал с колен, сделал шаг, оперся на ларь. — Ноги не идут... беда-то, беда... — Побрёл, шатаясь, к полкам. — Намедни в переплётную намеревался отдать, да забегался с книгами для великого князя, не успел... Тут вот и оставил...
Ягуба за монахом не пошёл, сел, глядя в окошко.
— Где же он? — донёсся до него голос Паисия.
Ягуба ждал. Монах всё не шёл. Только слышно было, как сопел он за полками, время от времени вопрошая кого-то невидимого:
— Да где же список-то?
Наконец вышел из-за полок, неверно ступая, подошёл к Ягубе, упал перед ним на колени.
— Не казни, боярин, похитили! Нет моей вины в том... Господи, единый список был... и певца нет...
— Ключ от библиотеки у кого?
— У меня, боярин, вот он. — Паисий стал рвать ворот рясы, потянул за шнурок, вытащил ключ. — Как же, вот он, на сердце ношу, рядом с крестом... Второй у великого князя...
— Не трясись, отче, проверь ещё раз.
— Да проверил я, всё проверил... — Он проворно вскочил, бросился к ларям, стал открывать их один за другим, заглядывать, выбрасывать из них листы пергамента, свёртки рукописей, какие-то обрывки, перья... — Нету!
— Нету, — повторил Ягуба. — Я доложу великому князю, подумаем, как с твоим нерадением быть...
— Да, да, конечно... теперь всё едино... — Паисий сел, уставился в пол. — Вчера, когда уходил, здесь он был, здесь, сам видел...
Ягуба ушёл.
Паисий опять опустился на колени и стал молиться — вслух, истово; по лицу его текли слёзы...
Великий князь спал долго.
Ягуба несколько раз заглядывал в светёлку, даже кашлянул осторожно — так не терпелось сообщить весть.
Наконец Святослав поднялся.
Боярин тут же поскрёбся в дверь, всунул голову.
— Потом, — отмахнулся великий князь.
— Доброе утро...
— Сказано, потом!
— Воля твоя, государь, только я хотел сообщить, что татьба[57] у самых киевских стен.
— Неужто не видишь, что не до того мне...
— Убит певец твоей милости, государь, — быстро произнёс Ягуба.
— Не может того быть, боярин! — На лице Святослава отразилось такое недоумение, растерянность, что Ягуба даже заколебался в правильности своих предположений.
— Увы... — произнёс он с приличествующей сообщению скорбью.
— Как убит? — Святослав запахнул заячью душегрейку.
— Ночью в постели зарезан. И жена его невенчанная, по имени Мария. Та — во дворе. И слепой гудец Микита там же...
Святослав опустил голову, зябко поёжился, сунул руки под душегрейку, отчего стал похож на больную птицу.
— Горестная весть. Певец был от Бога дивным даром взыскан. Помолимся за упокой его души... — Святослав перекрестился. — Недосмотр, боярин, чреватый последствиями, а?
— Уж не на меня ли, великий князь, вину поворачиваешь?
— Говорю — недосмотр.
— Моё дело — всё, что на твоём дворе.
Повесть о коварном плане американской разведки использовать дельфинов для торпедирования.
О славных боевых делах маленького отряда, о полных опасностей приключениях разведчиков в тылу врага, о судьбах трех друзей и их товарищей по оружию рассказывает повесть.
Юрий Леонидович Лиманов — драматург, прозаик, сценарист — родился в 1926 году. Как и положено было в те годы мальчику из интеллигентной семьи, очень много читал, прекрасно рисовал, увлекался театром. В восемнадцать лет он ушёл добровольцем на фронт, отказавшись от институтской брони; воевал простым матросом на канонерской лодке «Красное знамя», которая уже после официально объявленного окончания Великой отечественной войны поддерживала операцию по ликвидации кёнигсбергской группировки фашистов с моря в районе Куршской косы.
Новый роман современного писателя-историка Ю. Лиманова рассказывает о жизни и судьбе великого князя рязанского Олега Ивановича (?—1402).
Отряд красноармейцев объезжает ближайшие от Знаменки села, вылавливая участников белогвардейского мятежа. Случайно попавшая в руки командира отряда Головина записка, указывает место, где скрывается Степан Золотарев, известный своей жестокостью главарь белых…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Украинский прозаик Владимир Дарда — автор нескольких книг. «Его любовь» — первая книга писателя, выходящая в переводе на русский язык. В нее вошли повести «Глубины сердца», «Грустные метаморфозы», «Теща» — о наших современниках, о судьбах молодой семьи; «Возвращение» — о мужестве советских людей, попавших в фашистский концлагерь; «Его любовь» — о великом Кобзаре Тарасе Григорьевиче Шевченко.
Подробная и вместе с тем увлекательная книга посвящена знаменитому кардиналу Ришелье, религиозному и политическому деятелю, фактическому главе Франции в период правления короля Людовика XIII. Наделенный железной волей и холодным острым умом, Ришелье сначала завоевал доверие королевы-матери Марии Медичи, затем в 1622 году стал кардиналом, а к 1624 году — первым министром короля Людовика XIII. Все свои усилия он направил на воспитание единой французской нации и на стяжание власти и богатства для себя самого. Энтони Леви — ведущий специалист в области французской литературы и культуры и редактор авторитетного двухтомного издания «Guide to French Literature», а также множества научных книг и статей.
Роман шведских писателей Гуннель и Ларса Алин посвящён выдающемуся полководцу античности Ганнибалу. Рассказ ведётся от лица летописца-поэта, сопровождавшего Ганнибала в его походе из Испании в Италию через Пиренеи в 218 г. н. э. во время Второй Пунической войны. И хотя хронологически действие ограничено рамками этого периода войны, в романе говорится и о многих других событиях тех лет.
Каким был легендарный властитель Крита, мудрый законодатель, строитель городов и кораблей, силу которого признавала вся Эллада? Об этом в своём романе «Я, Минос, царь Крита» размышляет современный немецкий писатель Ганс Эйнсле.
Произведения, включённые в этот том, рассказывают о Древней Руси периода княжения Изяслава; об изгнании его киевлянами с великокняжеского престола и возвращении в Киев с помощью польского короля Болеслава II ("Изгнание Изяслава", "Изяслав-скиталец", "Ha Красном дворе").
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.