Святослав. Хазария - [22]

– Высоко, и берег крут, как бы лошади ноги не поломали, – возразил кто-то сзади.

– Тут калитка есть, и тропа прямо к берегу выходит, – отозвался Булат, направляя скакуна вдоль частокола.

В самом деле, шагах в тридцати оказалась калитка, затвор которой после удара секиры отскочил со звоном. Спустившись к берегу, десяток поплыл на другую сторону залива и через полчаса вышел на песчаную косу.

– Добре ты места здешние ведаешь, – заметил Вышеслав.

– Я четыре раза из неволи бежал, а перед тем старательно запоминал всё: тропинки, обрывы, течения, поселения, – тихо и бесстрастно отвечал великан.

Около часа ехали вдоль донского берега, потом Булат остановил коня.

– Там, за холмом, – он указал рукой, – амбар стоит, наподобие того, из которого Вышеслав меня вызволил. В нём тоже невольники славянские, охрана – десяток-полтора конных хазар, хозяин – жидовин, с сыном в доме отдельно у берега проживает, там же пристань и трое личных охранников.

– Так давайте налетим, разом проклятых порубаем! – воскликнул нетерпеливый Блуд.

– Вокруг амбара груды сушняка и травы уложены, – возразил богатырь, – в случае чего, охорона тут же подожжёт, и сгорят братья наши живьём, пока мы с хазарами биться будем.

Русичи замыслились, как бы сделать так, чтобы пленные не пострадали.

– Думаю, так, – молвил Блуд, который больше других имел опыта, как проникать незаметно в чужие дворы, – коней стреножим, оставим тут, сами по-тихому охорону снимаем, и тогда пошли по хазарским юртам, режем их, пока не очухались, после того пленников выпускаем, а жидовина к ногтю…

– Лады, – согласился Булат, – только вокруг амбара несколько собак бегают, их стрелами снять аккуратно надо. А я, пожалуй, жидовина тем временем навещу, собак на себя отвлеку и стражу, если получится…

– Вышеслава с собой возьми, а отсюда двинетесь после того, как мы на месте заляжем и совой крикнем, – согласился Блуд.

Стреножив лошадей, кияне молчаливыми тенями ушли в обход холма.

– Так ты четырежды бежал отсюда, а что же хазары с жидовином? – тихо спросил Вышеслав.

– Били крепко, и последние два раза до смерти, думали, что я сдохну после таких побоев. А я выживал, и они стали звать меня Булатом, потому как, говорят, обычный человек из костей и мяса не может остаться живым после такого. Большие деньги жидовин хотел на мне заработать, а после последнего побега полумёртвого продал меня другому торговцу в Саркел, где ты меня и вызволил. За гроши продал, потому как не верил купивший меня саркелский жидовин, что я выживу.

– Погоди, что, рабами у хазар жидовины, что ли, одни торгуют? – удивился огнищанин.

– Большей частью да, потому что рабы – самый выгодный товар. А в Хазарии то, что наиболее выгодно, – торговля рабами, сборы с купцов за товар, налоги всякие – в руках жидовинов. Старым языческим богам поклоняются воины да скотоводы, которые для жидовинов и добывают товар живой в набегах, и животом своим рискуют, и головы свои под наши мечи кладут. Тот же из хазар, кто побогаче да поважнее, либо иудеем становится, как их Каган и Бек, царь по-нашему, либо христианином, ежели от Византии зависит, либо Аллаху в мечеть идёт молиться, коли интерес его арабы поддерживают… Погоди, ага, сова кричит. Пора!

У большого дома на берегу Дона пара здоровенных псов залаяла дружно и зло. Сонный охоронец, недовольно ворча на нежданных гостей, подошёл к воротам. Две молчаливые фигуры на лошадях, подсвеченные луной, казались огромными.

– Кто такие, что надо? – кликнул страж по-хазарски.

– Ты не узнал меня, Айгыр? Это я, Булат, – тоже по-хазарски ответил богатырь.

Вышеславу показалось, что даже собаки на какое-то время перестали лаять, а хазарин и вовсе онемел и замер, будто окаменел.

– Б-б… Бу-лат, – заикаясь, наконец заговорил охранник, – ты пришёл из страны духов? – Он повернулся и на плохо сгибающихся ногах побежал к дому с криком: – Хозяин, здесь Булат! Он пришёл!..

Айгыр не успел добежать до двери – стрела, выпущенная огнищанином, пронзила его с десяти шагов насквозь. Вторая поразила злобно лаявшего пса прямо в оскаленную пасть. Русичи все так же молча, прямо с коней, быстрыми тенями перемахнули через ворота. Второй большой пёс из-под тени ворот бросился на Вышеслава сзади, но могучая рука Булата схватила его в конце прыжка за взъерошенную холку и так швырнула куда-то за ограду, что после удара о землю послышалось жалобное повизгивание. Могучий рус огромными прыжками бросился к дому, где у порога его уже ждали два дюжих хазарина с обнажёнными клинками острых палашей. Огнищанин бросился следом, но помочь не успел, – увесистый боевой топор Овсенислава в могучих руках Булата казался маленьким и невесомым, а потому мелькал в свете полной луны с неимоверной быстротой, и когда Вышеслав подоспел к двери, оба охоронца уже лежали изрубленные, а богатырь кинулся в дом работорговца. По отработанной во многих схватках привычке огнищанин на миг обернулся и увидел, что ко двору бегут несколько хазарских воев, а в соседнем дворе, среди юрт, русы уже скрестили мечи с хазарами. Когда Вышеслав вбежал в большую светлицу, то едва не натолкнулся на широкую жилистую спину сотоварища. Под левой подмышкой Булата беспомощно болтал ногами, что-то вопя на хазарском, тучный лысый жид, а у раскрытого окна, приставив кривой нож к горлу русоволосой девицы, вращал перепуганными большими очами молодой холёный жидовин.