Святая земля - [2]

- Какому богу?

- Какому богу? - повторил удивленно второй пастух.

- Нет, об этом мы ничего не знаем. На минуту все умолкли.

Потом один из пастухов спросил очень осторожно: как они попали сюда? Откуда пришли?

- Если только вы захотите сказать нам это, - добавил другой.

Джованни ответил, что они приплыли морем. Вышли на берег с моря.

Пастухи сильно удивились его ответу, - видно, такого они не ожидали. И Товий, который один лишь мог заметить их удивление, спросил, почему им это кажется странным.

- Разве к вам никто доселе не приплывал морем? - спросил он.

- Нет, никогда.

- Нас высадили сюда с корабля, - сказал, помолчав, Джованни.

- С корабля?

- Да

- С какого корабля?

- Но корабли-то в море вы, поди, видите иногда. Даже если они сюда и не заходят.

- Нет, никогда не видели.

- Странно.

'Очень странно', - пробормотал Товий про себя.

- А зачем вы захотели здесь высадиться?

- Мы не хотели. Они высадили нас против нашего желания.

- Ах вот оно что.

Пастухи понимающе переглянулись.

- Вы не хотели оставаться здесь. Ясно... Мы понимаем.

- Вы плыли по морю куда-то совсем в другое место. А они высадили вас здесь.

- Да, без еды, ничего нам не дали, - с гневом сказал Товий. - Дали всего лишь кусок хлеба, - продолжал он, вынув из кармана краюху хлеба. - И еще я украл вот это, чтобы мы могли разжигать огонь.

Пастухи засуетились и достали из кожаных мешков, висевших у каждого из них на поясе, подвязывавшем одежду, большие куски овечьего сыра и протянули их чужестранцам. Товий и слепой принялись есть, видно было, что они голодны и что свежий, сладковатый сыр им по вкусу. Держа в одной руке сыр, а в другой хлеб, они до того увлеклись, утоляя голод, что забыли сказать спасибо. Пастухи с интересом смотрели, как чужие едят, и, склонив друг к другу головы, о чем-то шептались.

Товий заметил их любопытство и под конец спросил их:

- Что это вы так смотрите?

Они ответили не сразу, но потом спросили, нельзя ли поглядеть на то, что они едят, не на их сыр, а на то, что в другой руке.

Они долго разглядывали хлеб, а после вернули его.

- Вы что, этого никогда не видели?

- Нет. Такого у нас нет.

- А что же вы едите?

- У нас есть молоко и сыр и, конечно, мясо козье и овечье. Но того, что вы едите, у нас нет.

Товий предложил им отведать хлеба, но они отказались, не захотели взять его.

Когда трапеза была окончена, они завели речь о другом:

- Видно, это злые люди, раз они так поступили с вами.

- О да, - ответил Джованни. - Пожалуй.

Но Товий взволнованно и гневно сказал, что эти люди негодяи, преступники, что это проклятый корабль, а команда его - шайка...

Джованни пытался успокоить его, сказал, что таковы почти все люди на свете, и пожал плечами, не понимая ненависти Товия.

- Да что там, - ответил он, - мы сами такие же. Ведь мы тоже из этой команды.

- Что? Вы были с ними заодно?

- Да. Были. Можно так сказать. Ведь можно так сказать? - обратился он к Товию. - Разве это неправда?

- Да, - тихо ответил Товий. Они помолчали.

- А куда вы отправлялись? - спросил один пастух. - На этом корабле, с этими людьми?

Они ответили не сразу. Товий смотрел в землю, а слепой, повернувшись к пастухам, уставился куда-то пустым взглядом.

- В Святую землю, - вдруг сказал Товий тихим, бесцветным голосом, как будто ему не хотелось говорить об этом.

- В Святую землю?

- В Святую землю? А что это за земля?

Но ответа на этот вопрос они не получили. Пастухи принялись с жаром расспрашивать их про землю, о которой они никогда не слышали, но Товий молчал, не поднимая глаз, а слепой продолжал вперять в них пустой взгляд.

- Святая земля, - шептали пастухи друг другу, а после тоже замолчали.

Видно, им очень хотелось узнать что-нибудь о стране с таким странным, незнакомым название ем, но они так и не узнали. Может, чужие и сами о ней ничего не знали, ведь они никогда там не были, так никогда туда и не попали.

Может, это страна, где никто не был.

Так они сидели молча. Пастухи сидели спокойно, терпеливо, - видно, они привыкли молчать вместе. Это были старые, изнуренные люди, и все же у них как бы не было возраста, трудно было сказать, сколько им лет.

Потом один из них спросил, обращаясь к Джованни:

- Ты что - слепой?

Джованни кивнул.

- А как ты ослеп? - спросил другой. - Этого мы не знаем, - ответил за него Товий, - может, кто-нибудь отомстил ему.

- О!.. Вот оно что. А кто это сделал?

- Не знаю, может быть, Бог.

- Бог?

- Да. Но точно мы этого сами не знаем.

- А за что тот, кого ты назвал, отомстил ему?

- За то, что он осквернил его. Но я сказал, что мы сами ничего не знаем. Может, мне это только кажется.

Один пастух повернулся к слепому:

- А что ты сам думаешь об этом?

- Я сомневаюсь в том, что тот, о ком он говорит, существует. Но если Он есть, то, верно, Товий прав.

Товия взволновал этот ответ, может быть, он счел его тоже богохульством. И пастухов, казалось, тоже не удовлетворил ответ слепого. Они смотрели на его выразительное, хотя и старое лицо, на большое, тяжелое тело. На его широкой волосатой груди, запутавшись в седых волосах, висел на истертой цепочке какой-то предмет. Им захотелось узнать, что это такое.