Святая Лизистрата - [65]

Так вот… Школьный праздник надо будет устроить на поляне перед «Ла Гранжет», а внизу, на стадионе, проводить соревнования… Он попытался рассмотреть хоть что-нибудь сквозь пелену усилившегося дождя. Слева — площадка под открытым небом для малышей Пило; справа — клуб для сельской молодежи…

Он потянул носом воздух. Нет, это не зажигалка. Мысль, пришедшую ему в голову, прервал выстрел. Он раздался где-то справа. Тастэ сбежал со ступенек и помчался в этом направлении, с трудом переводя дух. Ноги ему не повиновались, глаза ничего не видели из-за дождя. Еще один выстрел, совсем близко. Что-то мелькнуло впереди. Он добежал до угла здания и споткнулся о какой-то предмет, торчавший из небольшой отдушины. Здесь сильно пахло горелыми тряпками. Он все понял. Бросив ружье, он хотел схватить пакет, смутно вырисовывавшийся в темноте. Надо отбросить его подальше на поляну. Внезапно стену над его головой осветил луч фонарика. Теодор, закончив обход, бежал к нему.

Тастэ рванулся вперед.

— Осторожнее! — крикнул он. — Назад! Назад!

Все застлало оранжевое, слепящее полотнище огня. Гигантская рука схватила его, подняла в воздух. Взрыва он уже не слышал.

Сойдя с поезда, Анри почувствовал, что происходит что-то необычное. На сарразакском вокзале настороженная тишина, какая бывает, когда город на осадном положении. Какие-то тени в темных мундирах шныряли взад и вперед, ступая неслышно, стараясь говорить вполголоса, — их присутствие выдавало лишь клацанье затворов или покашливание.

Всего три пассажира сошли с поезда и направились к выходу, где стоял Кош, осунувшийся и смертельно бледный под ярким светом дуговых фонарей.

— Час назад взорвали «Ла Гранжет». Погиб Тастэ.

— Погиб?

— Да, его убило взрывом. Он совершал первый ночной обход вместе с Гонэ. Ему поручили это, чтобы не слишком его утомлять. Мы вообще не хотели брать его, но он настаивал.

— Гонэ участвовал в обходе? С ним тоже что-нибудь произошло?

— Он ранен. Доктор как раз осматривал его, когда я уходил.

Тастэ и Теодор… Мудрец и простак… маленькие гномы, живущие в недрах горы, белоснежка, бело… Анри почувствовал, как в нем нарастает гнев. Словно ему сообщили об убийстве детей. Ведь эти двое были такие чистые, такие настоящие… быть может, единственные настоящие люди в этой заварухе…

— Пошли.

— Моя машина ждет у выхода.

За рулем сидела госпожа Кош.

— Значит вас, мадам, тоже мобилизовали?

— А как же! Я участвую в обходах наравне со всеми.

У поворота к «Ла Гранжет» их задержали солдаты отряда республиканской безопасности. На поляне стояли два грузовичка с большими прожекторами, которые освещали то, что осталось от здания. Примерно треть его была разрушена.

— Похоже, заложили не меньше трех кило взрывчатки, — пробормотал Кош.

Тело Тастэ лежало в стороне на брезенте. Анри узнал его охотничьи сапоги. Тастэ носил точно такие тридцать лет назад и даже появлялся в них в классе, забрызганный грязью после долгой утренней прогулки по виноградникам, в вельветовой куртке, пахнущий порохом и свиной кожей.

Они подошли к группе, громко беседовавшей у прожекторов. Там был Бриу, бледный, настороженный, Фоссад, которому, казалось, каждый вздох давался с большим трудом, и Хосе, небритый, с плотно сжатыми губами. Они беседовали с офицером отряда республиканской безопасности и сарразакским врачом. Фоссад направился к Анри.

— Бедный вы мой! Настоящий погром!

Голос его то и дело прерывался.

— Гонэ там?

— Его только что увезли на скорой помощи. В колакскую больницу.

Анри поздоровался за руку с врачом.

— Он серьезно ранен?

— На первый взгляд нет — перелом берцовой кости… несколько мелких ранений… Но у него шок!

— Можно сказать, легко отделался, — заметил офицер отряда республиканской безопасности. — Если бы старик не бросился к нему, ему бы конец.

— Хотите посмотреть разрушения?

Электрический фонарик Коша освещал путь. Все направились к бреши, образовавшейся от взрыва. Задняя стена здания рухнула на сцену. Остальные стены выстояли, но камни, заброшенные взрывом внутрь, оставили на них глубокие борозды, а кое-где выбили кирпич. Большая часть перегородок рухнула. Перешагивая через щебень, Анри добрался до середины зала и осмотрелся. Ничего, кроме фундамента, спасти не удастся. Стены придется разрушить, а затем возвести заново. Ну и возведем, черт возьми, и более высокие, более красивые, более прочные… он стиснул зубы. В кружке света, который отбрасывал фонарик, он видел, как Бриу помедлил, затем зашагал к нему через камни. На застывшем лице мэра ничего нельзя было прочесть. «Если он улыбнется, я разобью ему морду», — подумал Анри. Но лицо Бриу продолжало оставаться неподвижным, глаза были как у дохлой рыбы.

— М-м… я хотел сказать, дорогой профессор… если вам будет трудно восстановить это… быть может, муниципалитет сумеет… не требуя от вас, конечно, никаких обязательств… Я ведь в некотором роде чувствую себя за это ответственным…

Анри без всякой ненависти посмотрел на него.

— Убирайтесь-ка лучше подобру-поздорову.

Его вдруг осенило, и он большими шагами подошел к остальным.

— А как насчет тех, кто это сделал?

— Меня слишком поздно поставили в известность, — сказал офицер отряда республиканской безопасности. — У выезда из города охрану поставили лишь полчаса назад.