Святая Лизистрата - [16]

Анри делает над собой усилие. Слова вдруг утратили для него свою четкость, стали нечленораздельными.

— Регби — это хорошая игра, но увлекает она только самих игроков, — говорил в эту минуту один из юнцов. Ему было, наверно, лет восемнадцать или девятнадцать — прилизанные волосы, обветренное, красноватое, точно у крестьянина, лицо, но язык хорошо подвешен, как у всей теперешней молодежи.

— Потому-то мы и решили пропагандировать шары, — заметил Хосе, — это всем интересно.

Жан затрясся от смеха.

— Шары? Неужели вы так низко пали?

— Нечего смеяться. Чемпионов по шарам, конечно, не бывает. Но ведь в спорте главное — массовость.

— Можно заняться ездой на трехместном велосипеде, — заметил другой юнец ломающимся голосом.

Говорил он с совершенно ужасающим акцентом. Должно быть, он из ланд, сын какого-нибудь лесоруба. Работает, наверно, в керамических мастерских вместе с Хосе.

Теперь Анри окончательно очнулся. И, сделав над собой усилие, включился в разговор.

— Ну а баскская лапта? Это ведь тоже популярный спорт. В свое время он был в большой чести…

— Пойди скажи об этом мэру. Вот уже десять лет, как мы требуем, чтобы построили стадион с гаревой дорожкой. Это было у меня в программе на последних выборах!

— Стадион, говорят, будут строить в Пило, — заметил сторонник регби. — Жожо как раз рассказывал об этом дядюшке Тастэ.

Хосе с силой ударил кулаком по столу.

— В Пило? Я мог бы поклясться, что так оно и будет! Конечно, Бриу заодно с Ламейнери. Что угодно, лишь бы задержать поступательное движение рабочего класса, даже стадионы готовы строить…

— Ну и что же тут плохого? — спросил Анри. — Стадион — это же великолепно…

— Да, конечно, но я, как коммунист, предпочел бы, чтобы строили муниципальные дома с дешевыми квартирами, как на заводе в Колаке. Только господин мэр не хочет строить таких домов из-за избирателей, которые будут в них жить… Он предпочитает иметь дело с туристами. Тут хоть пахнет деньгами…

— Тьфу ты черт!

Прикрыв рот рукой, Жан с наигранно огорченным видом смотрел на брата.

— Что с тобой?

— Совсем забыл передать тебе поручение от мэра. Нам с тобой надо обсудить один вопрос.

Хосе привстал было, а вместе с ним и молодежь.

— Мы можем вас оставить, если хотите… Встретимся у Ветеранов войны — за аперитивом…

— Можете не уходить… Никакой тайны тут нет. Правда, мэр, кажется, не очень жаждет, чтобы разглашали его планы, но, по-моему, вы о них знаете не меньше его самого.

— Еще бы не знать! — заметил парень с ломающимся голосом. — Он ведь из Шарантона, так что приходится быть настороже, верно?

— И все же я не думаю, чтобы вы стали возражать против этого плана. Бриу хочет проводить в Сарразаке ежегодный фестиваль.

Анри широко раскрыл глаза.

— Фестиваль?

— Ты правильно понял: Сарразакский фестиваль. И все предусмотрено: живые картины в башне Эскюде, водный праздник на Гаронне, дни фольклора и так далее, а главное — народный театр в «Ла Гранжет».

— Как, как?

— Народный театр в «Ла Гранжет».

— Да, но ведь «Ла Гранжет»…

— Принадлежит нам с тобой. Поэтому-то нас и касаются планы мэра.

— Муниципалитет хочет купить ее у нас?

— Да. Или снять.

— Чтобы устроить там театр?

— Народный театр. Да не смейся ты так, Хосе!

— А кто будет заниматься этим театром?

— Ты.

— Я?

— Да. Ты будешь Фредериком Поттешэ из Сарразака, а Сарразак превратится в жирондский Бюсанг. Такова великая идея, родившаяся в царствование Бриу Первого.

— Но я не живу здесь!

— В будущем году будешь жить… если не здесь, то, во всяком случае, поблизости. Бордо ведь рядом… Ты закрутишь всю эту машину… Нет, серьезно, Бриу хочет, чтобы ты возглавил Учредительный комитет. Вице-председателем будет дядюшка Тастэ, что должно служить серьезной гарантией для твоих антиклерикальных убеждений. Кроме него туда войдут Ривьер, Кош, Жожо Фоссад и кто-то еще…

— Но что же будут ставить в этом театре?.. И кто там будет играть?

— А это уже тебе решать… это твоя компетенция… при твоих связях в высоких литературных кругах… Ты, конечно, знаешь какую-нибудь не слишком захудалую труппу, которая согласилась бы приехать сюда и сыграть что-нибудь на открытии фестиваля?

На этот раз вопрос был слишком прямой, чтобы на ум сразу же не пришел запретный ответ… Морис Мамби… Труппа Мориса Мамби… Она точно соответствовала требованиям Жана: она была, конечно, далеко не захудалая, но и не слишком избалованная успехом, хотя достаточно известная, чтобы придать должный блеск Сарразакскому фестивалю. Как странно повернулся обычный разговор за столом — и вот он вновь во власти наваждения!..

Труппа Мориса Мамби… это название стояло на ярлыке, прикрепленном к черному чемоданчику, в котором таможенник в Майами обнаружил чучело маленького аллигатора. Как она смеялась… И снова мечты овладели Анри. До его сознания лишь смутно дошло, что беседой завладел Хосе и что его брат уже не обращается к нему. И перед ним знакомой чередой поплыли картины… Вокзал… перрон… маленькая черная фигурка… мертвенно-бледное, залитое слезами лицо, которое удаляется — сначала медленно, потом все быстрее и быстрее… Ему хотелось удержать это лицо… Жанна!.. Теперь, когда имя произнесено, нет нужды запирать память на замок… Жанна!..