Святая Инквизиция - [23]

Но не мне.

Потому что меня боятся. И из-за этого не рискуют доставать своим вниманием… И стараются выполнить мои просьбы с максимальной скоростью, что и продемонстрировал мне директор Радовский, приказав какому-то Александру Илларионовичу немедленно найти «нашу Звездочку и освободить от всех занятий. К ней ухажер пришел».

Ухажер! Я! Ха!

Но так даже лучше… Вопросов и косых взглядов меньше.

Что я не могу навестить собственную девушку в свободное от работы время?!

Только жаль что «моя девушка» скорее выпрыгнет из окна лишь бы не находится рядом со мной да не отвечать на мои вопросы. Хотя, конечно, она этого не показывает… Наоборот, слишком хорошо играет свою роль… милой и почтительной девочки, которая преклоняется перед Инквизицией и ее главой. А на самом деле — ненавидит. Всем сердцем…

Я говорю о ее картинах, хвалю, задаю вопросы… Ольга — отвечает. Предельно вежливо и кратко. Старается выглядеть польщенной. Словно бы ей приятны мои похвалы…

Но мне видно, что она не верит ни единому моему слову.

Потому что слишком сильно она старается казаться обыкновенной… А еще не смотреть мне в глаза. Ни под каким видом.

Ведь глаза это зеркало души.

А в ее серых омутах нет ничего. Пустота. Ни ответа, ни реакций, ни гнева или тоски…

И это почти жутко…

Потому что у обычного человека не должно быть таких жутких глаз без дна и краю. Только у зверя или чудовища. У нас, верных Псов Инквизиции. А не у нее… Обычного человека, который может чувствовать, мечтать и видеть сны.

Который может жить так, как хочет, а не так, как приказано!

Но… ведь это — ложь. В этом мире все живут только так, как того хочет глава Инквизиции. Тебя наградят или убьют по одному его слову. Потому что эта земля не знает ничего другого. Не помнит. Не хочет этого.

Намного проще плыть по течению, а не против него. Думать также как все…

С Инквизицией рискуют спорить только эти дети из Сопротивления да тот неизвестный художник, вывесивший прошлой ночью еще одну картину.

Дракона, парящего в небе… Свободного и счастливого. Его крылья казалось, обнимают небо, а глаза хранят тайну недоступную людям. Весь его вид словно бы говорил: «Живите на земле, глупые создания. Я же поднимусь и долечу до тех небес, которые вам никогда не будут доступны… Оставайтесь на этой грешной и мертвой земле… Мне не жаль вас. Ибо это вы заслужили!»

Он прав. Люди заслужили свою участь. Потому что выбрали ее сами. И построили этот жуткий, зачем строить иллюзии, мир своими собственными руками.

Но меня заставило остановится и присмотреться повнимательнее не это, а то, что этот дракон был зеркальным отражение своего собрата с картины «Рыцарь Святой Инквизиции» Ольги Зайцевой. Абсолютное. До мельчайших чешуек и цвета… С той лишь разницей, что на ее картине он умирал, с осуждением смотря на своего палача…

Я не знаю жалости. Не умею сожалеть. Но грусть способна найти дорогу ко мне. И эта картины послужили ключом…

Мне грустно.

Поэтому я пришел к дверям университета, чтобы увидеться с этой Ольгой… Чтобы понять то, что скрывает пустота ее глаз.

— Скажите мне, Ольга, а вы случайно не видели картину «Полет» одного безымянного, но уже имеющего сотни поклонников художника?

Пожимает плечами. Ни да, ни нет. Трактуй как хочешь…

— А что на ней изображено?

Ни капли интереса. Только холодность и отчужденность. А сам вопрос задан лишь для того, чтобы уважить меня… Для поддержания этого бессмысленного, по ее мнению, разговора.

— Дракон. Такой же, как и на вашем «Рыцаре».

Любой художник на ее месте сразу бы захотел посмотреть на полотно, где по чужому мнению ожил его персонаж. А затем разразился бы гневной речью на счет плагиата и тому, что в этом мире никому нельзя верить! Везде обманут, облапошат и заберут чужие лавры.

А Ольгу… больше волновала автобусная остановка со столпившимися на ней людьми, чем картины…

— Вот как? Что ж… Пусть. Мне не жалко. Ведь МОЯ картина увидела свет первой.

Ты знаешь намного больше, чем говоришь девочка. Но я не стану заставлять тебя раскрывать свои тайны. Пока. Ведь ты очень нужна моему Господину для выполнения его задумки… А потом…

Потом ты просто исчезнешь с этой земли. И от тебя, девочка, останутся лишь несколько строк в учебнике истории да картина, прославляющая Инквизицию и обессмертившая твое имя.

Поэтому сегодня я подыграю тебе. И оставлю свои размышления при себе. Все равно в скором времени человека по имени Ольга не станет.

— Тогда действительно…

Странный ты человек, Ольга! Очень… Потому что вполне можете себе позволить купить машину и сдать на права, а не мучится стоя в автобусе вместе с обычными людьми. Ведь ты — Звезда! Да еще и с орденом…

Тебе открыты почти все двери! Но ты не замечаешь их, предпочитая совершенно простую жизнь. Без излишеств и роскоши. Иначе не жила бы ты в маленькой квартирке почти на окраине города, но зато недалеко от родного Университета…

— Ольга, вы не будите столь любезны объяснить мне…

А влезть в битком набитый автобус оказывается — наука! И не поможет тебе в этом случае ни причастность к Инквизиции, ни всякие генетические усовершенствования, ни прочие блага!

— Как вы умудряетесь без потерь ездить в этом жутком орудие пыток?!