Святая Инквизиция - [25]

Идеологическая.

Без разбору уничтожались все, кто думал не так, как та, еще молодая Инквизиция. Жестокая и беспощадная. Не знающая сострадания…

Хотя, она и сейчас такая же.

Но тогда… на города и людей были сброшены атомные бомбы. Просто потому, что кто-то чего-то не хотел. Просто потому, что кто-то оказался другим.

И ночь стала днем. И в небе расцвели огненные цветы. И земля оплакивала своих детей. И многие ушли туда, откуда не возвращался никто. И для нормальной жизни на Земле осталось не так уж много места…

Пришлось смириться. Принять требования победившей Инквизиции.

Потому что люди устали от войны. От смертей. От боли. Они просто хотели жить. Как и все на этой планете. И двух других — тоже.

Вот и расплачиваемся мы сейчас, закрывая глаза на убийства, гонения и жестокость этой славной и доброй Инквизиции, которая когда-то протянула людям, которых сама чуть не уничтожила, руку помощи.

Вот такая она высокая политика. Делай то, что выгодно для тебя. Достигай своих целей любой ценой. Даже иди по головам.

Что они и делают.

А мы… пытаемся бороться. И уничтожить их основные силы. Особенно это Чудовище по имени Полоз… Ведь на его руках так много крови невинных! Простых людей, чья вина была лишь в том, что они посмели усомниться в общепринятом порядке…

Да, это — жестоко и страшно. Но что поделать, коли так распорядились жизнь и судьба?

И мы ведем свою войну. Тайную. Молчаливую. О которой не знают простые люди. Потому что им не позволяют этого знать. И понимать то, во имя чего мы боремся.

А я… Я вернулся с задания. С вылазки. Живым. Что почти невозможно…

Потому что из лап Инквизиции не возвращаются. Никогда.

Только если на твоей стороне не стоит кто-то еще, кто готов поступиться общепризнанным мнением. Как та художница, которая приютила меня и спасла. И это именно ей я обязан тем, что сегодня у меня есть возможность войти в свой дом.

Увидеть и обнять всех тех, кого я люблю и защищаю. Свою семью. Большую! Очень… Но крепкую и дружную!

Потому что у нас есть только мы сами. Потому что мы — сироты. Отказники. Потому что мы не нужны этому миру.

И я рад. До безумия. И счастлив.

Ведь я снова выжил. Спасся! Чудом…

А все думали, что я… мертв. Убит этими чудовищами. И оттого мое возвращение стало праздником. Потому что стало понятно, что в этом мире не перевились те, кто готов протянуть руку ближнему своему в тяжелую для него минуту. Пойти против Инквизиции просто промолчав и укрыв у себя дома того, за чью поимку назначена почти баснословная награда…

И не будет сказано роковой фразы — «Он не вернется».

И не появится на старом кладбище еще одной серой плиты… По крайней мере — в ближайшее время.

— Господи! Леха, вернулся! Живой!

Мои друзья уже не верили в мое возвращение. Во всяком случае — живым. Но не зря же меня называют счастливчиком! И говорят, что я родился в рубашке. Я всегда выкарабкиваюсь. Даже когда кажется, что все! Конец… Но тут судьба вместо двери приоткрывает форточку. И остается только одно — воспользоваться представившимся шансом! И чужой помощью… Такой редкой в эти дни. Почти нереальной. Невозможной.

На мне виснут. Поздравляют. И отводят глаза. Потому что кто-то не вернулся. Снова.

Ничего. Я знал это. Догадывался.

Ведь не все из нас, как и я, бойцы невидимого фронта. Снайперы, у которых есть всего пара пуль в винтовке. И главная задача которого — ждать.

— Леша!!!

Изабель. Мое сердце, моя половинка! Что случилось с тобой? Почему твои глаза покраснели и потускнели?

— Не надо. Не плачь. Ты же видишь — со мной все в порядке!

Не плачь! Я так не люблю твои слезы…

Я зарываюсь лицом в твои черный волосы, в которых уже блестят тонкие нити седины, как следы о перенесенных испытаниях… Тебя судьба все-таки щадила, мое солнышко. Как, впрочем, и меня….

Потому что в мои двадцать два года я уже белый, как снег.

— Изабель, мы, конечно, понимаем, что ты девушка Седого, но дай и нам обнять его! Или если ты совсем не хочешь уступать свое сокровище нам, то может, Отец Михаил сможет заставить тебя разжать объятья?

Отец… Тот, кто показал мне чудо родительской любви. Всем нам, отступникам из сопротивления… Потому что ты вырастили всех нас! Приютил и дал дом… Пусть такой неказистый и полуразрушенный, но дом! Настоящий и теплый. Уютный. Где любому всегда будет рады!

— Алексей! Подойди сюда. Дай мне обнять тебя, сынок!

Ты слеп, мой отец. Уже почти десять лет. С того самого дня, как тебя объявили во всех мыслимых и немыслимых грехах. С того самого мгновения, когда тебя нашел Полоз, у которого был приказ — убить. Тебя, отче…

Не вышло! Ты жив. Ты с нами.

И я не устаю каждый день благодарить Господа за твое чудесное спасение! Потому что ты — наша опора. Без тебя нас уже не будет… Во всяком случае, таких как прежде…

— Я здесь. Я жив.

Твои объятья сильные и теплые. Надежные! В них никогда не бывает страшно… Все грозы и бури обходят нас стороной… Ведь ты — рядом. И твои советы и утешения — тоже! Они ведь нам так нужны!

От тебя пахнет ладаном и миртом. Простой деревянный крест врезается мне в щеку. Ведь ты выше меня. Почти на полторы головы! А ведь я не маленький! Во мне почти метр восемьдесят! Без трех сантиметров…