Святая и грешница - [52]

Библиотекарша явно обладала аналитическим умом, она методически просмотрела карты и с уверенностью сказала, что речь может идти только о двух небольших городках вблизи Специи: Кибиана или Марина ди Каррара.

Сама она раньше не жила в этих краях, поэтому никогда не была в названных городах. Но это не значит, что она не найдет каких-либо сведений о городах, заверила она меня и пошла искать книги о лигурийских землях.

Около двенадцати часов мы нашли то, что искали. Библиотекарша была не меньше меня рада и горда, что в одной из книг отыскала картинку, изображающую старый фонтан в Кибиане.

Текст подписи к иллюстрации гласил, что фонтан был выполнен еще во времена римской империи и что основание его образует огромный четырехугольный цоколь. Каменные глыбы уложены так, что они образуют ступеньки со всех четырех сторон фонтана. Библиотекарша тотчас же сделала мне копию иллюстрации.

Сердце мое беспокойно и тревожно забилось. Я сел в автомобиль и поехал в Кибиану, поездка заняла немногим более получаса, после того как я свернул с городской трассы Специи.

Кибиана — довольно маленький городок, поэтому и церковь, и старую площадь видно сразу, как только въезжаешь в город.

Я поставил машину на площади и поспешил к фонтану, где много веков назад в неистовом гневе Рассказчик заколол юношу.

Я сориентировался по солнцу и нашел ступеньки с восточной стороны. Сомнений нет, я был в том самом месте.

На площади было многолюдно, как это всегда бывает во второй половине дня. Мне следовало обождать до наступления темноты, а уж потом начинать свои поиски.

Я присел на ступеньку фонтана.

И тут мне представилось, что ведь это здесь, на этой базарной площади в доказательство своей любви молодая женщина обнажилась перед возлюбленным.

И здесь же, в этом городке, произошло возвеличивание и падение предсказателя погоды.

Я поднялся на ноги в страшном волнении. Площадь была вымощена булыжником. Я медленно шагал по площади, будто пытаясь вызвать тени этих людей из прошлого. Я осмотрелся вокруг. Какой улицей шли они с площади, когда он совершенно нагой уводил ее отсюда? Я направился по одной из улиц.

Когда солнце начало клониться к закату, я возвратился на базарную площадь. Над крышами домов на востоке можно было различить горы. На западе солнце медленно опускалось в море. Бархатисто-нежный сумеречный свет расползался по площади и по всему городу, а потом все погрузилось в кромешную тьму.

Теперь только редкий прохожий пересекал площадь, поспешая к себе домой. Я мог спокойно, без помех, заняться своим делом. Я подошел к расщелине и просунул руку. Я чувствовал удары своего сердца, когда водил рукой внутри.

Там что-то лежало. Я попытался ухватить пальцами, но сделал это слишком поспешно, не удержал.

Руку свело судорогой, я вытянул ее назад и слегка потряс. Снова сунул руку в расщелину. Я осторожно, осторожно обхватил пальцами предмет, не видя его. Старался, чтобы он не запал еще глубже в щель.

Я зацепил предмет указательным и средним пальцем и стал медленно вытягивать его. Это мне удалось. Несколько раз предмет выскальзывал. Но я так далеко вытащил его из расщелины, что без труда снова мог зацепить его.

И вот он у меня в руках. Сомнения нет. Это старый кинжал. Кинжал.

Рукоятка хорошо сохранилась, красивая рукоятка, украшенная дорогими камнями. Я торжествующе взвесил кинжал на руке. Никто не касался его с тех пор, как той ночью произошло убийство.

Значит, рассказчик не вернулся в свой город? Или он поспешил к жене, отказавшись от мысли достать кинжал?

Вне себя от радости я обхватил рукою кинжал, поворачивая его, рассматривая с разных сторон.

Снова пришло небывалое ощущение, что я нахожусь среди тех людей. Я всмотрелся в темноту и вздрогнул. Мне привиделось, что коренастый, убеленный сединами мужчина медленно идет по площади. У подножия лестницы он остановился и взглянул на меня. На нем простая черная одежда. Лицо изборождено морщинами, но не от старости. Я видел движение его губ, как будто он хотел мне что-то сказать, но я не мог расслышать ни единого звука.

Я поднялся и, сам того не желая, спустился по ступенькам, подошел вплотную к нему. Протянул руку, чтобы прикоснуться к нему.

Рука моя прошла через фигуру насквозь. Но я чувствовал, что продолжаю медленно придвигаться к нему. И — невероятно, мистика да и только — я понял, что вошел в его плоть.

Я стоял на базарной площади. Один. Но у меня был кинжал. В полном недоумении и замешательстве я уставился на правую свою ладонь, которая крепко обхватывала кинжал.

Меня била дрожь, и я не сразу смог открыть дверцу машины. Когда я уже сидел в машине и ехал, я осознал, что все еще крепко сжимаю кинжал.

Проехав несколько улиц, я резко затормозил. Надо позвонить жене. Телефон не отвечал, хотя я держал трубку несколько минут.

Я снова сел в машину и поехал по направлению к Риму, сжимая кинжал в кулаке. Я должен успеть домой. Было девять часов вечера.

Руку свело судорогой. Я вырулил на обочину и остановился. Кинжал сам по себе выскользнул из руки. Я осторожно положил его рядом на соседнее сиденье. Через несколько минут судорога отпустила, и я поехал дальше.