Свой мир - [2]

Научного оборудования Рихард с собой не брал, исследований он проводить не собирался, просто ходил, глазел, вдыхал влажный речной воздух, благоухание цветов, запах береговой травы и речных водорослей, приторную вонь свежего навоза, острый аромат пота от разогретых солнцем тел животных, что доверчиво пустили его в своё стадо.

А ведь здесь наверняка есть хищники. Законы пищевой пирамиды никто не отменял даже для далёкого космоса. Птицы поедают придонных обитателей или по меньшей мере водяные растения, значит, кто-то ест и газелей, а возможно, и птиц. И всё же газели (или джейраны?) не боятся незнакомого существа. Удивительно это и приятно.

Часа три пролетели незаметно. Солнце начало клониться к далёким холмам. Пора возвращаться на корабль, заниматься делом. На краткое описание открытой планеты отводилось до трёх дней, и Рихард понимал, что здесь он проведёт все три дня сполна.

Чтобы не пугать животных резким взлётом, Рихард отошёл в сторону, плавно поднялся в воздух и полетел к холмам, за которыми посадил корабль. Полёт занял минуты полторы. Вот только там, где был оставлен разведчик, ничего не было.

От неожиданности Рихард крутанулся в воздухе, словно желал высмотреть, куда отполз звездолёт. Но нигде не увидел ничего, напоминающего девяностометровую громаду разведчика. Между тем пеленгатор показывал, что звездолет неподалеку, в пределах десяти километров. Точнее прибор, рассчитанный на космические расстояния, работать не мог. С высоты Рихард видел не на десять, а на все пятьдесят километров, а галактический разведчик не та штука, которую можно не заметить. Тем не менее корабля не было. Не сквозь землю же он провалился!

В растерянности Рихард принялся нарезать круги низко над землёй, пытаясь хотя бы обнаружить вмятины, оставленные опорами корабля. Кое-где виднелись тропы, проплешины, выеденные газелями, антилопами, джейранами… или как их там. Но ни малейших следов посадки и тем более похищенного звездолёта.

— Ничего, — вслух произнёс Рихард, стараясь сдержать непрошеную дрожь в голосе. — Раз его спёрли так аккуратно, значит, это — разум, значит, можно договориться. Главное, я тут не нахамничал, обижаться на меня им смысла нет.

Слова звучали убедительно, но поискам корабля ничуть не способствовали.

Между тем быстро темнело. Рихард понял, что корабль найти не удастся, и принялся выбирать место для ночлега. Была бы каменная россыпь или ещё что-нибудь, способное прикрыть спину в случае нападения хищников, но камней не нашлось и пришлось устраиваться на первом попавшемся бугорке.

Некоторое время Рихард лежал, напряжённо ожидая ночных гостей, потом всё-таки уснул. Спать было мягко, сухо, тепло… А вот просыпаться — весьма прискорбно.

Комбинезон, тот, что должен был предохранять от местных паразитов и прочей мелочи, оказался безнадёжно испорчен. Собственно, никакого комбинезона уже не было, там, где синтетическая ткань соприкасалась с шелковистой травой, зияли огромнейшие дыры, в которых белело ничем не прикрытое тело. Фактически оставшиеся лохмотья ничего не защищали, а только мешали двигаться. Вот, значит, кто занимает тут вершину пищевой цепочки… Хотя, нет. Трава безропотно позволяет себя есть, а сама потребляет только мёртвые вещества. Хорошо, что на этом лугу не нашлось какой-нибудь росянки, которая успела бы к утру обглодать его косточки. Но пока защитный костюм сожран, а на коже ни малейшего раздражения. Пластиковое покрытие шлема также пошло на корм траве, оптика, позволявшая глядеть вдаль и видеть в темноте, «скончалась», уцелела только титановая основа шлема.

Соорудить из оставшихся лоскутов подобие одежды не удавалось, жёсткая ткань не желала слушаться. Из обрывков белья, которое также пострадало, получилась набедренная повязка. Но вскоре новая беда отвлекла Рихарда от забот о приличном одеянии. Выяснилось, что прожорливая травка с неизменным аппетитом жрёт и оборудование. Портативный гравитатор, позволявший Рихарду парить в воздухе и быстро перемещаться на десятки километров, не работал.

Кожух, выполненный из пластика, который можно было сутками безрезультатно кипятить в смеси серной и плавиковой кислот, к утру был напрочь изъеден. Кое-где отверстия оказались сквозными, внутри приборчика, рассчитанного на успешное функционирование в самых агрессивных средах, что-то брякало, и ни на какую работу рассчитывать уже не приходилось. Микроанализатор был съеден полностью, не удалось найти даже металлических частей. Рация, встроенная в шлем, тоже сгинула без следа.

Уцелел пеленгатор, который из-за своей малой величины висел на шее наподобие медальончика и потому травы не коснулся. Жаль, проку от пеленгатора — чистый ноль. Помаргивает зелёный огонёк, сообщающий, что корабль туточки, километрах в трёх, не больше. Оглянись — и увидишь. Если отойти километров на десять, огонёк станет жёлтым и появится стрелочка, указывающая направление к дому. А при ещё большем удалении огонёк покраснеет, но стрелка будет мигать, покуда пеленгатор не потеряет связь с системами корабля.

Зелёный огонёк сообщает: есть связь, жив корабль и исправен, стоит где-то совсем рядом. Но где? Трава такую махину за несколько часов съесть не может, какой бы едучестью она ни обладала.