Свой - [8]
С четверть минуты он, потупившись, молчал, затем вскинул на меня взгляд.
— Тебя уже спрашивали об этом, — бросил он мне в лицо. — Кто-то до меня, верно?
Я почувствовала, будто из-под ног у меня вышибли почву. Я упала в мутную, вязкую воду, течение подхватило меня, понесло на стремнину.
— Да, — механически призналась я. — Спрашивали. Это закончилось скверно.
— Чем закончилось? — Стас резко шагнул ко мне, схватил за грудки, вздёрнул. — Чем? Говори, ну?!
— Они… они оскорбляли нас. Не помню, как.
— «Нас»? — Стас разжал руки. Я рухнула на пол, приложившись спиной о ножку стола и не почувствовав боли. — Сучка мужикастая, — процедил Стас. — Лживая курва, дрянь.
Я пробудился резко, рывком, будто меня окатили ледяной водой из ушата. Викина воля походила на лоскуты, на ошмётки, словно её измочалили, изодрали колючей проволокой. Я сгрёб эти ошмётки, зашвырнул, вымел их на задворки сознания.
Мразёныш стоял в трёх шагах от меня. Я ногтями рванул рукав Викиного халата. Прикрывая ладонью, выдернул из него заточку, примерился. Осталось вскочить, всадить гадине в живот острие, затем ослепить его, вырвать кадык. Третий этаж, придётся расчленять в ванной и в сумке выносить по кускам. Ничего, справлюсь. Другого выхода нет.
— Это моя обувь, — глядя ублюдку в глаза, сказал я. — Понял, гондон? Её ношу я!
— Это моя обувь, — низким хрипатым голосом произнесло существо, что ещё минуту назад было Викой, моей Викой. — Понял, гондон? Её ношу я!
Оттолкнувшись от пола, словно сработавшая пружина, эта дрянь бросилась на меня, замахнулась в прыжке заточкой. Так же, как бросалась на Славку, на Игоря, на остальных. Только, в отличие от них, я этого броска ждал. Шатнулся в сторону, перехватил летящую мне в живот руку с зажатым в ней острием. Рванул на себя, наманикюренные пальцы разжались, заточка выпала и зазвенела по паркету. Ребром ладони я наотмашь всадил по тонкой девичьей шее и с размаху добавил ногой в живот.
Она корчилась передо мной на полу, судорожно хватая ртом воздух. Моя женщина, моя Вика, моя…
— Стас, — давила она из себя. — Стас, не убивай…
Этой твари больше не было в ней. Я выбил, вышиб её. Сейчас передо мной мучился от боли не серийный убийца в ботинках сорок второго размера, которого годами безуспешно разыскивала полиция. Это была женщина, моя женщина. Та, к которой я пришёл, чтобы докопаться до истины. А докопавшись — казнить.
— Стас, прошу тебя! Умоляю…
Я шагнул к ней на ватных, едва слушающихся ногах. Затем упал перед ней на колени.
— Стас!
Щёлкнуло, будто передёрнутый затвор, лезвие выкидухи. Я всадил его Вике под сердце. С минуту с ужасом смотрел, как заволакиваются мутной пеленой её глаза, как уходит, по крупице высыпается из неё жизнь. Затем, обернув руку полой рубахи, выдернул из мёртвого тела нож, сунул его в карман и пошёл прочь.
День за днём я безвылазно сидел дома, пробуждаясь от кошмаров по ночам, заливая их водкой и не пьянея. Раз за разом я убивал Вику, потом щадил, опять убивал и миловал вновь. Я ждал ареста, как спасения, но мусора за мной не пришли. Несколько раз звонил Прыщ и каждый день Марка, но я трубку не брал.
Месяц спустя я дошёл до ручки. Я не хотел, не желал, не мог больше так жить.
Я выбрался из дома стылым октябрьским утром. Двинулся по направлению к РОВД, но на полпути свернул в сторону. Минут пять, борясь с собой, простоял перед Маркиной дверью. Затем вдавил кнопку звонка.
Потом я обнимал за плечи льнувшую ко мне Марку и завороженно смотрел, как ковыляет к нам, опираясь на костыль, Жанна.
— Стас! Стас, родной!
Я подхватил её, привлёк к себе. Давя подступающие к горлу спазмы, держал их обеих. Потом сказал:
— Я, девочки, прощаться пришёл. Сегодня меня закроют. Надолго.
— Нет, Стас, — сквозь слёзы выдавила Марка. — Не закроют.
— Почему?
— Ты что, новости не смотрел?
Я отрицательно помотал головой.
— Не до них было.
— Я звонила тебе сотню раз, но ты не отвечал. Полиция раскрыла дело. Они знают про Вику. И про расстройство идентичности у неё, и про убийства. Не вычислили только, кто убил её. А я — вычислила. Но мы с Жанной тебя не сдали.
С полминуты я медлил. Затем сказал:
— Спасибо. Но это неважно. Я сам себя сдам.
— Нет, Стас, не сдашь. Ты нужен нам, всем троим.
— Как? — не понял я. — В каком смысле троим?
Марка не ответила. Я отстранил её, оторопело уставившись на начавший уже округляться живот. Перевёл взгляд на зарёванную Жанну.
— Бабло есть? — коротко спросил я.
— Да нет. Откуда… что было, на лекарства потратили.
— Ясно. Вечером бабло будет.
Я достал мобильник, позвонил Прыщу и подписался на ходку.
Возможно, это лучший из всех моих когда-либо написанных рассказов. Возможно, я лучший ещё не написал. Опубликован в журнале "Мир фантастики", Москва, за 10/2011 . Также опубликован в журнале "Чайка", Балтимор. за 10/2011.
«Я устарел шестого апреля, во вторник, в семь часов вечера по Москве. Даша так и сказала Алексу:– Пит устарел, милый. Я вчера проконсультировалась с представителем компании. Говорит, что надо менять. У них проблемы с совместимостью версий, апгрейд, по его словам, нежелателен. Новая модель обойдется нам вполцены – они заберут Пита в счет оставшейся половины.– Бог с ней, с ценой, – услышал я голос Алекса. – С Настей как быть?..».
«В звездную рождественскую ночь, ступая босыми пятками по снегу, из цирка Честняги Аршамбо ушла Удача. Она выбралась из-под полога шапито, с минуту постояла, прощаясь, и по тающему под ногами насту заскользила через Марсово поле на свет фонарей с улицы Бурдонне.Удача ушла вслед за переманенным в заведение Арно укротителем синьором Караччоло, двумя его медведями, макакой и наездницей мамзель Фрике, которую синьор укрощал по ночам, в свободное от медведей время…».
Многое изменилось в Хармонте с тех пор, как сталкер Рэдрик Шухарт вынес из Зоны «Золотой шар»…Нет Рыжего, умер Гуталин, уехал из города Дик Нунан. «Черные брызги», «пустышки» и «булавки» приносят скупщикам хабара уже новые сталкеры. Весь теневой бизнес подмяла под себя криминальная империя Карла Цмыга – сталкера по кличке Карлик, когда-то женившегося на красавице Дине Барбридж. Подросла дочь покойного Гуталина – Сажа, вернулся в город эмигрант Ян Квятковски, по кличке Джекпот, прибыла выдающая себя за журналистку дочь Дика Нунана Мелисса, накопил силы клан наркобарона Стилета Панини.Но главное – изменилась сама Зона.
«Самая страшная книга» рекомендует!Добро пожаловать в царство тьмы. В этих краях под масками героев скрывают уродливые лица коварные злодеи, здесь обитают черные маги и кровожадные демоны, и любой, даже очень осторожный, шаг таит смертельную опасность.Добро пожаловать в царство тьмы. Антология «Темные» – это собрание мрачных и жутких историй в жанрах dark fantasy, городского фэнтези, магреализма и хоррора, которые никого не оставят равнодушными.Добро пожаловать в царство тьмы. Антология «Темные» – это произведения от авторов, получивших известность благодаря проекту «Самая страшная книга», и от составителя Парфенова М. С., создателя бестселлеров «13 маньяков» и «Хеллоуин».Добро пожаловать в царство тьмы.
«Я вхожу в класс, спотыкаюсь о порог и с трудом сохраняю равновесие.В группе раздаются привычные смешки: в прошлый раз я, помнится, действительно-таки навернулся. Ловлю падающие очки, цепляю их на нос и иду к доске. На ней надпись: «Птицерон – болван». Птицерон – это я, Андрей Иванович Птицын. Кличку придумал душа группы, староста и гитарист Женька Басов, надпись сделана им же. Женька трижды пересдавал мне речи Цицерона, и, следовательно, надпись справедливая. Стираю ее тряпкой и поворачиваюсь к аудитории. На мне синий пиджак, приобретенный в комиссионке пятнадцать лет назад, мятые брюки в клетку оттуда же и красно-желтый с обезьянами галстук.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Нужно отказаться от садистского высокомерия, свойственного интеллектуалам и признать: если кого-то устраивает капитализм, рынок, корпорации, тотальный спектакль, люди имеют на всё это полное право. В конце концов, люди всё это называют другими, не столь обидными именами и принимают. А несогласные не имеют права всю эту прелесть у людей насильственно отнимать: всё равно не выйдет. Зато у несогласных есть право обособляться в группы и вырабатывать внутри этих групп другую реальность. Настолько другую, насколько захочется и получится, а не настолько, насколько какой-нибудь философ завещал, пусть даже и самый мною уважаемый.«Параллельные сообщества» — это своеобразный путеводитель по коммунам и автономным поселениям, начиная с древнейших времен и кончая нашими днями: религиозные коммуны древних ессеев, еретические поселения Средневековья, пиратские республики, социальные эксперименты нового времени и контркультурные автономии ХХ века.