Свои. Путешествие с врагом - [18]

. Позже Шкирпа попросил отпустить его хотя бы на похороны повстанцев в Каунасе. Немцы не отозвались. Шкирпа шлет в Литву одну инструкцию за другой, шлет программные документы, среди прочего указывая Временному правительству на то, что “очень важно популяризировать и руководителей восстания, в первую очередь лично меня, тем самым заставляя немцев больше с нами считаться”[45]. Временное правительство Литвы тоже постоянно пишет немцам, рассказывая о своей лояльности, добиваясь признания или хотя бы внимания. Однако ни того, ни другого им не дождаться. Премьер-министр Литвы Юозас Амбразявичюс рассказывает:

Отдельные ведомства и министерства делали все, что только могли, удовлетворяя немецкие экономические требования, мирясь с несправедливостями и т. д. Правительство надеялось, что в обмен на поддержку и лояльность немцы со временем дадут Литве желанную независимость. […] Немецкие военные являлись в различные министерства с различными пожеланиями, и мы всегда старались удовлетворять их желания на сто процентов”[46].

Литовское временное правительство старалось во имя Литвы. Оно ничего не делало для того, чтобы ухудшить положение евреев, говорится теперь в воспоминаниях бывших членов этого правительства и сочинениях профессора Витаутаса Ландсбергиса, и даже напротив, комендант Каунаса Юргис Бобялис “растянул” срок переселения евреев в гетто с пяти часов до целого месяца и сам лично выпустил нескольких евреев из VII форта. Кроме того, правительство, узнав об избиениях в гараже “Летукиса” и в Вилиямполе, в тот же день решило “избегать публичных экзекуций евреев”. И еще впоследствии правительство сожалело о том, что не смогло на убийства евреев “воздействовать в положительном смысле” – это слова премьер-министра[47]. Больше о Холокосте в Литве правительство не высказывалось.

Почему Временное правительство не заботилось о евреях, которые также были гражданами Литвы – Литвы, где по Конституции 1938 года все граждане были равны? Ответ прост и ясен.

Историк А. Идзялис пишет:

Мой ответ был бы таким. Это не вопрос “озабоченности”. Это вопрос возможностей. Как поступают во время войны, когда раненых людей много, когда не хватает врачей и медикаментов? Раненых делят на группы: на тех, у кого больше возможностей выжить, и тех, кого спасти иногда невозможно. Надо смотреть на положение рационально. Однако это не означает враждебного отношения к той или другой группе. Делается то, что реально с учетом возможностей и ресурсов[48].

Другой живущий в эмиграции историк, Кястутис Скрупскялис, профессор университетов Южной Каролины и Витаутаса Великого, утверждает:

Возможности спасать евреев у Временного правительства Литвы почти не было. В июне, в эту первую неделю войны, вопрос убийства евреев для них даже подниматься не мог. Идет война. Немцы расстреливают литовцев, поляков, русских, евреев. Большей частью это советские должностные лица. Хотя погибали от рук немцев и повстанцы. В свою очередь, кровавую бойню устраивали большевики – Правенишкес, Райняйский лес, Червень… Вокруг хаос. Они пытаются восстановить порядок. В тот период нет и причин говорить отдельно о евреях. Военные действия, кругом сотни погибших. В Каунасе в общей могиле хоронят повстанцев. Первая забота – стабилизировать положение, восстановить общий порядок. Тогда можно надеяться решить другие вопросы[49].

Министр финансов Временного правительства Литвы Йонас Матулёнис в разговоре с представителем евреев, бывшим офицером литовской армии Йокубасом Голдбергасом, так объяснил ситуацию в Литве:

По еврейскому вопросу литовцы к согласию не пришли. Существуют три точки зрения: в соответствии с крайними взглядами все евреи Литвы должны быть уничтожены; более умеренные требуют, чтобы были созданы концентрационные лагеря, где евреи кровью и потом должны расплатиться за свои преступления перед литовцами. Третья точка зрения? Я – практикующий католик. Я и другие подобные мне убеждены, что у человека жизнь отнимать нельзя. Только Бог может это сделать. Я никогда ни к кому не относился враждебно, однако при советской власти я и мои друзья убедились, что общего пути с евреями нет и никогда не будет. Мы считаем, что литовцы должны быть отделены от евреев, и чем раньше, тем лучше. По этой причине гетто необходимо. Там вы будете отдельно от нас и не сможете нам навредить. Это христианское поведение[50].

Прошло всего несколько недель, и Временное правительство увидело, что рейх с ним не считается. Хотя правительство очень старалось доказать свою лояльность, немцы его игнорировали. Даже благодарственная телеграмма Гитлеру осталась без ответа. Временное правительство все равно отчаянно старалось – а вдруг? За четыре дня, оставшиеся до окончания его деятельности, до отставки, правительство опубликовало “Постановления о евреях”.

Вот несколько выдержек:

Личности еврейской национальности […] селятся в отдельных отведенных для этой цели местах и носят на левой стороне груди круг желтого цвета размером 8 см, в середине которого должна быть буква J.

Евреям запрещено иметь:

а) радиоприемники;

б) типографии, пишущие машинки;