Свои. Путешествие с врагом - [17]
Едва собравшись, Временное правительство тотчас отправило Гитлеру телеграмму с изъявлениями пылкой благодарности:
По Литве пронесся ураган освободительной войны, и представители общественности свободной Литвы шлют Вам, Вождю Немецкого Народа, глубочайшую и искреннюю благодарность за избавление литовской земли от всеистребляющей жидо-большевистской оккупации и спасение литовского народа и выражают надежду на то, что Ваш гений предназначил литовскому народу участвовать в победоносном походе, который Вы поведете ради того, чтобы уничтожить иудаизм, большевизм и плутократию, отстоять свободу человеческой личности, сохранить культуру Западной Европы и воплотить в жизнь новый европейский порядок[40].
Всего лишь годом раньше, в августе 1940 года, только что “избранная” литовская власть приветствовала другого великого вождя:
Обсуждается вопрос принятия Литвы в Советский Союз. Вот появилась и наша делегация. Впереди идет со знаменем тов. Зибертас. Края красного бархатного знамени обшиты золотыми кистями, на нем красная пятиконечная звезда и лица тех великих людей, чьими именами гордится весь мир. Это имена Ленина и Сталина. Следом за знаменем идет товарищ Мотеюс Шумаускас, который несет декларацию сейма ЛССР. Декларация написана красным на листе, украшенном золотой рамкой и белым барельефом Сталина. Следом идет Саломея Нерис, которая несет написанную ею поэму о Сталине. Эта поэма написана золотыми буквами в единственном экземпляре[41].
Москва бурно аплодировала литовской делегации. Руководство рейха на литовские приветствия не реагировало. Можно ли сказать, что Сталин был бóльшим другом Литвы?
Интересно, что говорят об этом адресованном Гитлеру историческом приветствии живущие в эмиграции историки, которые высоко оценивают Временное правительство Литвы? Директор Чикагского центра исследований истории Литвы Аугустинас Идзялис в 2010 году так прокомментировал приветствие Временного правительства:
Я ему не придаю никакого значения. Приветствия есть приветствия, они ничего не означают. Все приветствуют всех. Это скорее относится к этикету, протоколу, а не к сути. […] Представим себе людей, которые только что вырвались из объятий смерти. Ведь большинство членов Временного правительства – Юозас Амбразявичюс-Бразайтис, Адольфас Дамушис, Пранас Падалис и другие – в последнее время ночевали каждый раз все в новых местах, на них уже охотилось НКВД. Люди столько пережили, им приходилось скрываться, они испытывали душевные и физические страдания – и вдруг почувствовали себя спасенными! Не только они, но и десятки тысяч других. Так как не благодарить силы, которые помогли им спастись от верной гибели? Это чисто эмоциональное обращение.
С другой стороны, есть в этом и немного политики – желание включиться в политическую жизнь. Попытка обратить на себя внимание. Кто они такие, кто про них знает? А тут – приветствие Гитлеру. Группа, которая стремится представлять край, куда вступает немецкая армия, заявляет о себе. Естественно, что с тем, с кем неизбежно придется встретиться, прежде всего надо поздороваться, если рассчитываешь на какие-либо отношения[42].
Прошло всего несколько дней, и по приказу немцев литовские повстанцы были разоружены. 28 июня назначенный Временным правительством комендант Каунаса Юргис Бобялис из разоруженных бывших повстанцев, партизан и новых добровольцев создал Национальный трудовой охранный батальон (TDA – Tautinio darbo apsaugos batalionas). За весь период оккупации в Литве было создано около двадцати таких батальонов. Считалось, что эти батальоны положат начало новой армии Литвы.
Бойцы этого батальона стерегли евреев, согнанных в первый литовский концентрационный лагерь – Каунасский VII форт. Две роты Каунасского батальона нацисты сразу заняли делом. Первая и третья роты отправились в VII форт расстреливать евреев. За один раз были убиты 2514 человек. Когда начались массовые убийства евреев, часть батальона дезертировала (с 5 по 11 июля из батальона сбежали 117 бойцов). Осталось около тысячи. Эти бойцы TDA продолжали трудиться в каунасских фортах и в других местах – они “убрали” тысячи, а потом и десятки тысяч литовских евреев. “Уборками” руководили лейтенанты Бронюс Норкус, Юозас Барзда, Анатолиюс Дагис.
Временное правительство немедленно восстановило довоенные литовские административные структуры, самоуправление и полицию, издало законы о денационализации, возвращая собственность всем, кроме евреев. “Ограничения росли, евреев перед массовыми уничтожениями собирали в особых местах. В июле литовские учреждения только повторяли распоряжения немецкой администрации”[43].
Тем временем Шкирпа, по-прежнему живущий в Берлине под домашним арестом и все еще не верящий в немецкий цинизм, пишет петиции и меморандумы, обращается к Гитлеру и Риббентропу.
Красноречивая подробность: 23 июня арестованный премьер-министр Литвы пишет министру иностранных дел Германии Иоахиму фон Риббентропу, выражает ему и армии-освободительнице величайшую благодарность и просит разрешения вернуться на родину. Ответа нет. 29 июня письма Шкирпы были пересланы одному из чиновников с такой сопроводительной запиской: “Пересылаю Вам три письма литовца Шкирпы, которые были получены министром иностранных дел Рейха и на которые министр иностранных дел Рейха никакого ответа давать не намерен”
