Свое время - [23]

Горобец задумался. Но не надолго.

- Я все рассчитал, как помочь тебе. Выход есть, не унывай... Выход всегда есть... Короче, сам знаешь, выборы скоро, так я тебя в агитаторы записал, по квартирам походишь, избирателей по отмечаешь, кто имеется в наличии, кто убыл. Да, конечно, в день выборов на участке подежуришь. Понятно?

- Договорились, - согласился я.

- Вот и ладушки, - опять засиял улыбкой Горобец. - Чуешь, какая работа у меня вредная? Молоко выдавать надо.

- Причем, не порошковое, а натуральное, - поддержал я его и, как бы машинально, полез в верхний карман Горобцовского пиджака.

Он тут же плавно перехватил и отвел мою руку:

- Во-во. Кстати, Ян твой во главе агитколлектива назначен. Он тебе все и расскажет.

Я медленно спустился по лестнице на четыре марша, но в редакцию не пошел... Что же теперь делать-то?.. Какая нелепость!.. Наташа вот уже полтора года не живет с мужем, а считается его женой... А если бы дом сдавали год назад, то я бы получил отдельную квартиру... Может, выйти, не одеваясь, в мартовскую стужу и ждать до озноба, пока не полыхнет горячка?..

Окстись, Валерий! Но как хотелось зажить с Наташей отдельным домом...

Жизнь показалась мне совсем бессмысленной, когда мимо меня прошлепал Вова, наш издательский курьер, рослый дебил с вечно разинутым ртом и расстегнутой ширинкой. Деловито перебирая какие-то пакеты и озабоченно хмуря белесые бровки, он сердито бормотал себе под нос:

- Понабрали идиотов...

Глава девятнадцатая

--===Свое время===-

Глава девятнадцатая

Еще в старину отличали в белокаменной столице нашей, Москве-матушке, друг от друга сорок сороков церквей - "Спас за золотой решеткой", "Иоан-Богослов, что под вязами", "Никола на песках", так и угловой продовольственный магазин с кафетерием живущие поблизости москвичи и сотрудники нашего издательства называли "магазином на ступеньках". Я зашел в него после работы, отстоял мерно двигающуюся очередь, перекусил за высоким столиком стаканом кофе с булочкой и поехал к Наташе.

Далеко не все электропоезда останавливались на платформе, где располагался институт с клиникой, в которой лежала Наташа, поэтому по вечерам мне из-за железнодорожного расписания приходилось выбирать: или я не успевал забежать в кафетерий и оставался голодным, или я приезжал слишком поздно, прямо перед Наташиным ужином, и мы успевали повидаться с ней совсем ненадолго, или приходилось ехать в электричке "зайцем" три остановки, поскольку не оставалось времени купить билет. Хотя, какая там сытость от стакана магазинного кофе с булкой, но я предпочитал быть сытым "зайцем", тем более, что сумма одного штрафа за безбилетный проезд составляла как раз десять таких поездок, а ревизоры по вагонам чаще не ходили.

Размышляя над этими дилеммами, я поймал себя на мысли, а, действительно, сколько же времени каждый из нас тратит на решение вот таких проблем: что лучше, как выгоднее? И для чего? Наверное, чтобы выиграть время.

Чтобы было время про запас.

И уже потом прожить это время, как хочется.

Как надо.

А как надо?..

Когда я приехал, Наташа уже сидела в вестибюле клиники на белой крашеной деревянной скамейке - санитарки зовут их почему-то диванами - и, похорошев от радости, поднялась мне навстречу.

Мне даже показалось, что она посвежела, поправилась, но что-то тревожное мелькнуло в ее лице.

Я протянул Наташе веточку мимозы.

- Ой, какая прелесть, спасибо, Валерочка. Не забыть бы мне забежать перед ужином в палату, в воду поставить.

- Ну, что новенького, рассказывай, - выжидательно посмотрела она на меня.

Я взял Наташу за руки, вздохнул, сильно потер вдруг зачесавшуюся щеку - не знал, как начать.

- Наташ, - собрался я с духом. - Как ты скажешь, так и будет. Я тебе раньше не говорил, хотел подарок нам сделать, да не получается сюрприза. Дело в том, что я стою в очереди на жилплощадь в нашем издательстве, и скоро сдают дом.

- Ой, как здорово! - негромко рассмеялась Наташа. - И где же? Где-нибудь в Новых Черемушках?

- На проспекте Мира. В районе уголка Дурова будет у нас свой уголок.

- Правда?

- Да, маленький, - улыбнулся и я, - но... раньше мне обещали отдельную квартиру, а оказывается, полагается только комната. Если же мы хотим получить квартиру, то тебе нужно как можно скорее развестись и выйти за меня замуж.

- Ты делаешь мне официальное предложение? - лукаво спросила Наташа и гордо выпрямилась.

Больничный халатик, тапочки... невеста моя.

- Делаю, - серьезно сказал я. - Предложение и руки, и сердца. Обещаю, что эти руки мои будут и стирать, и гладить, и мыть посуду, и писать стихи, и согревать тебя. А сердцем моим ты владеешь безраздельно уже давно. Как и мыслями.

- Стирать да мыть этим рукам необязательно, для этого у меня тоже есть руки, а поскольку я теперь владею всем, то и распоряжусь по-своему: твои пусть больше пишут и чаще согревают.

- Так оно и будет.

- А насчет остального сделаем так, как ты считаешь нужным, - прижалась ко мне Наташа.

И вдруг посмотрела на меня снизу со страхом:

- Лишь бы ты не передумал, не бросил меня...

- О чем ты, маленький?

- А мне два дня назад томограмму сделали, Валера, - сказала она медленно и умолкла.