Своё и чужое: дневник современника - [30]

Был в рощице у реки, раздавил жёсткую семенную коробочку, выпрыгнули граненые зерна — и обожгло. Вмиг осознал, что потерял дочь навсегда. И нет никакого оправдания, явная подлость. Уязвлен её молчанием, но оно — эхо моего. Ей 19-й.

15 апреля. Заворожён весной. Снег сошёл и держится только в ложбинках да под деревьями, растёт полоска воды между берегом и ледяной кромкой, а сам лед позеленел, истончился, вот-вот лопнет. Вся природа затаилась, приготовилась. Отчего с человеком по-другому? Тянется постылая, надоевшая нить, чтобы когда-нибудь оборваться навсегда. Как чудно эту мечту выразил Лермонтов: не умирать, а засыпать, чтобы в свой час воспрянуть полным сил. Думал, как это случилось, что остался один, обрубил все связи, погасил все мечты и осталось одно: уйти от всего и всех, жить /доживать/ с полем, травой, лесом, солнцем, ветром. Судьба, что ли? Не верю. А если судьба, так это мой характер, мои слабости, срывы, слепота. Жизнь могла сложиться иначе, более мягко, милостиво, богаче. Трижды я опрометчиво разрушал обретённый успех. Но такой безрадостной полосы никогда не было. Ничего не ценил, по сравнению с будущим дни и годы казались мелочью, пустяком, в любом начале заранее видел конец.

16 апреля. Замечательно у Ключевского об уме Екатерины: «знал своё место и время и не колол глаза другим, ... умела быть умна кстати и в меру» Иными словами — тактичный, воспитанный ум.

Из окна автобуса. Какой-то романтик начертал на стене бессмертное «Ленин жив», а какой-то реалист добавил одну букву и получилось — лжив. Как тут не вспомнить знаменитое «паТронов не жалеть».

Опалённый, бьющий наотмашь Зубакин, раздавленный режимом: «Молчи, моё сердце, молчи, Мы сами свои палачи». Светоносная, притягательная личность, разбрасывающая направо и налево брызги своего гения, нисколько не заботясь о славе. А что мы о нём знаем, кроме скупой публикации? И потому кормимся теперь непристойными шоу и политическими скандалами. Уж насколько выхолощенной, навязчивой и слащавой была советская масскультура, но там была хоть какая-то подделка под золото, а в нынешнем ширпотребе, кроме пошлости и бесстыдства, ничего нет.

26 апреля. Чудо наполовину свершилось, «мнение народное» поддержало президента. Фактически повторное избрание, однако провинция сильно разбавила высокий городской %. Это второй и последний шанс для Ельцина после августа 91-го. Если продолжит бесплодные пикировки с Верхсоветом, то провал окончательный. Решится ли на разрыв, кадровую чистку и принятие Конституции? Утешительно, что народ не потерял головы, а уж как надрывались от его имени и плакали над его участью. Пойдём дальше.

7 мая. Шестиклассники удивили. Почти у всех в семье есть Библия, многие уверенно знают евангельские сюжеты, получился достаточно серьёзный и полезный разговор о заповедях Христовых. Сам преодолеваю обезьяний атеизм, вбитый в детстве. Понял, почему у Христа на первом плане вера. Если она есть, то будет и всё остальное — любовь, прощение, милость, бессмертие; если нет, то прилагаемые превращаются в миф. В том-то и вопрос, чтобы поверить бесповоротно Такой степени веры достигали только подвижники и становились святыми. Насколько же высока и трудна эта, религиозная, вера, если другая, революционная, увлекала сравнительно легко миллионы и обескровила страну во имя нелепой идеи земного рая. Христианство ещё не понято и не принято многими как единственный путь к спасению, творчеству через преодоление животных инстинктов. Сознаю, что и это утопия, как коммунизм, но движение к ней, подвиг, идёт через борьбу только с самим собой. Это самая величественная и животворная утопия

21 мая. Смотрел старую ленту и окончательно уверился: самый чистый, возвышенный, идеальный кинематограф был у нас. Вся советская эпоха в искусстве уникальна. Это не лёгкий порыв ветра, не мираж, не безжизненный бетон, а сильное, укоренённое чувство братства, энтузиазма, бескорыстия — поверх ГУЛАГа, бедности, страха, стадности. Пока правдивая оценка невозможна. Одни оплакивают навзрыд, другие, походя, лягают. Между тем, советский коммунизм уплывает в туманную историю и опускается на дно новой Атлантидой. Он будет светить из прошлого своей духовной энергией, источник которой — исступлённая вера в новый мир, ощущение его близости, сотворённости. От него осталось лучшее — Шолохов, Пришвин, Паустовский, Прокофьев, Свиридов, Пахмутова, Уланова, Гагарин…И не одна ещё слеза скатится, не один вздох и сожаление в груди.

1 июня. Тридцать лет покоится под рукой Тургенев, а прочитал только теперь. И слава богу, что не раньше, обязательно воспринял бы через чужие оценки и приговоры. Да и он сам вышел на свою тему после сорока и закончил её сильно, молодо, убежденно. Он взял потрясшую его пушкинскую строчку «А счастье было так возможно...» и провёл её через муравейник лиц и положений, чтобы не только подтвердить фатальный разлад. Вдруг, в самом конце, открывается не мрак и пустота исчезновения, а свет и высота обретения, люди взлетают на самом краю пропасти. И неловкий Теглев, и слабый Санин, и Миша отчаянный, и нелюдимый Аратов... А дальше галерея резких, отчётливо выписанных характеров, в которых будем вечно узнавать себя, все эти Гуськовы, Харловы, Ергуновы, Ратчи, Фусты — Гамлеты, Наполеоны, Лиры простонародья. У него все мы живые, дух наш найден и запечатлен. Редкое для писателя достоинство — быть в стороне, не умалять и не возвеличивать героев, не конструировать, чтобы сделать рупором своих идей. Сработаны на века.