Свободен! - [54]

Я доехал до городка и проследовал вдоль реки. Припарковал машину, наехав передними колесами на тротуар, выскочил и побежал к водителям, которые ждали очереди на переправе. Я преобразился. Я больше не был мягким Салом. Я прижимал лицо к окнам, проверяя, не спрятали ли ребенка на заднем сиденье. Я настаивал, чтобы они опускали стекло. Заставлял их открывать багажники машин.

Я поговорил с женщиной, которая брала плату.

– Вы не видели здесь людей с ребенком в машине? – спросил я. – Это чрезвычайно важно.

Поразительно, но люди принимали меня всерьез. Вероятно, по моему лицу было видно, что произошло нечто действительно ужасное.

Естественно, я ничего не добился.

Похитители наверняка поехали по магистрали и не использовали транспортный мост. Они давно уже убрались из этого района.

Я повернул обратно к дому.

Я стоял в гостиной, задавал полицейским сотни вопросов и не дожидался ответов. Я не слышал ответов. Когда обычно требуют выкуп? Сколько должны запросить? Откуда мы возьмем деньги? Нормально ли, что похитили ребенка, а не взрослого? Могут ли они убить ребенка, даже если выкуп заплачен? Конечно, в этом нет смысла. Ребенок ничего не запомнит и не сможет опознать похитителей. Они могут отрезать ухо или палец и послать родителям?

Я заметил свое отражение в зеркале. Незастегнутая рубашка и грязные джинсы. Кожаные ботинки, которые я обычно надевал с костюмом. Голые лодыжки – значит, я не надел носки. Взлохмаченные волосы и отросшая щетина. Я представил, какое впечатление производил на людей на набережной.

По лестнице спустилась Габриэль.

– Я нашла письмо, – сказала она.

Она была невероятно спокойна. Наверное, это был шок. Она подошла ко мне, держа письмо в руке. Я его не взял.

Письмо номер семь. Адресовано мне. Как и предыдущие, набрано на компьютере.

– Мы будем снимать с него отпечатки пальцев? – спросил я.

Ни один из полицейских мне не ответил.

– Снимем отпечатки? – снова спросил я.

Почему ни один из этих людей не отвечал?

Я закричал на пределе голосовых связок:

– Мы снимем отпечатки?

Потом я понял: Габи говорила со мной по-английски и я отвечал ей так же. И теперь я кричал по-английски. Когда я был у транспортного моста, я тоже говорил на английском? Сумасшедший англичанин в черных ботинках, кричащий на подъезжающие машины.

– Вы будете снимать отпечатки? – спросил я, на этот раз по-испански.

– Держите за края и разрежьте конверт ножом, – велел полицейский.

Я помчался в кухню и постарался раздобыть достаточно узкий нож, чтобы им можно было поддеть край конверта.

В письме говорилось:

Дорогой Сал!

Следующее письмо будет последним, которое ты получишь от меня и, вероятно, от кого-либо еще. Я уже писал, что ты лишишься того, что тебе дано. Ни при каких обстоятельствах не звони в полицию. Жди дальнейших инструкций.

Я отдал письмо, и полицейский спросил, что в нем написано. Я перевел.

– Что значит номер семь? – поинтересовался он.

Я объяснил.

– Где вы нашли письмо?

– Рядом с комодом Эми, – сказала Габриэль. – Думаю, оно лежало сверху, но, наверное, его сдуло.

Мы все устремились наверх по лестнице, чтобы посмотреть на место, где оно было найдено. Бог знает зачем.

– Значит, оно лежало слева от комода? – уточнил полицейский.

– Да, – подтвердила Габриэль.

– Почему мы раньше его не заметили? – спросил я.

– Не знаю, – ответила она. – Оно было почти под комодом. Там мало света; письмо сливалось с полом.

Это казалось мне маловероятным.

– И вы утверждаете, что были другие письма? – переспросил полицейский. – Все письма были на английском?

– Да.

– Давайте начнем с них.

– Вы считаете, можно протестировать чернила? – поинтересовался я.

– Вероятно, – подтвердил полицейский. – Но это имеет смысл, только если мы кого-то подозреваем и можем сравнить наш образец с чернилами его принтера. И даже в таком случае еще остаются интернет-кафе и подобные заведения, так что эти письма можно было распечатать в любом месте.

– Вам понадобятся фотографии малышки, – напомнил я.

– Они у нас уже есть.

– Пока тебя не было, мы все сделали, – объяснила Габриэль. – А где, собственно, ты был?

– Я искал Эми.

– Где?

– Везде.

Испанцы пообщались по своим рациям. У Шарля Азнавура был довольно хитрый вид. Он быстро что-то говорил в рацию и все время поглядывал в мою сторону, как будто обсуждал меня с кем-то.

Он прервал разговор и обратился к нам обоим:

– Можно взглянуть на ваши паспорта?

Габриэль вышла и вернулась с нашими паспортами. Он полистал их с видом чиновника в аэропорту. Подошел к столу и записал в блокнот номера.

– Я пока оставлю их у себя.

Он не объяснил, зачем и почему записал номера, если все равно собирался забрать паспорта.

– Что вы делаете? – спросил я. – Что предпринимаете, чтобы найти Эми?

Габриэль предложила кофе. Похоже, это немного разрядило атмосферу.

Я попытался вообразить, что меня ждет в следующие дни и недели. Что я буду делать? Час за часом сидеть у телефона? Стоять на улицах Бильбао и раздавать фотографии Эми? Если вы видели этого ребенка, позвоните по такому-то телефону.

Первые два полицейских уехали, им на смену явился любитель трогать мебель.

– Мне нужно поговорить с вами. Я рад, что вы здесь.