Свобода, власть и собственность - [49]
Да, идеи «третьего пути» теперь уже, что называется, витают в воздухе. Между прочим, очень символично, что к этим идеям независимо друг от друга пришли сейчас руководители важнейших правозащитных организаций двух крупнейших народов СССР — руководители Киевской и Московской групп содействия выполнению Хельсинкских соглашений: писатель Микола Руденко и физик, член-корреспондент АН Армянской ССР Юрий Орлов. Я имею в виду их работы:
«Экономические монологи»
Руденко
и
«Возможен ли социализм нетоталитарного типа?»
Орлова.
(Оба они сейчас лишены свободы. Это еще пример условий для создания нового мировоззрения внутри страны).
Но все растущая популярность этих идей таит в себе и опасность. Принципы самоуправления и групповой собственности на средства производства начинают брать на вооружение и многие крайние реакционеры — в качестве камуфляжного гарнира к своим авторитарно-шовинистическим программам, на манер корпоративной системы Муссолини! Могут это использовать и прагматичные руководители КПСС в случае острого кризиса. Такое тоже мыслимо! Тут конечно многое будет зависеть от политической зрелости активного большинства народа и, прежде всего, инженерно-рабочего слоя, от степени понимания принципов демократии и правосознания — гарантии против ухода, а точнее, увода людей в сторону «самоуправляющегося» фашизма.
Большие надежды на благополучный исход связываются тут с деятельностью правозащитного движения. Многие, к сожалению, (и конечно правая оппозиция) еще не осознают, что главное в правозащитной деятельности в советских условиях — это не борьба за завоевание гражданских прав (чего, действительно, трудно добиться в тоталитарных условиях), а содействие пробуждению и воспитанию правосознания, ну, и конечно, общему раскрепощению сознания людей.
И при всем том, крайне необходимо было бы, повторю в энный раз, дополнить движение в защиту прав человека движением литературы, разрабатывающей идеи «третьего пути» и других альтернативных, демократических предложений. Это необходимо и для подготовки почвы для благополучного развития событий в будущем переходном, «февральском» периоде и для того, чтобы период этот поскорее наступил!
Сейчас нее пока лишь увеличивается (с Запада, из кругов русской эмиграции) поток реакционной, шовинистической, а то и прямо черносотенной литературы.[23]
В итоге видится лишь один выход, лишь одна надежда. Надежда, что западные, прежде всего европейские, левые демократы и сторонники самоуправления поймут, как важно для них бороться «на два фронта», поймут, что пока существует тоталитарный режим в СССР, вряд ли и они увидят у себя какой-нибудь новый путь.
Они вместе с эмигрантами из восточноевропейских стран должны были бы взять на себя инициативу и создать какое-то объединение для идеологической борьбы с тоталитарным режимом в СССР. (Мы с друзьями мечтали еще в Советском Союзе о таком объединении, называя его «Союзом борьбы с государственным капитализмом»). В этом объединении могли бы работать и эмигранты из СССР, левой ориентации, — очень мало их, но есть, и еще будут приезжать.
Сам факт создания такого объединения (и прессы и издательства с русским языком) имел бы уже большое психологическое влияние на людей в Советском Союзе, свидетельствовал бы, что часы истории все-таки не стоят на месте!
Без создания подобного объединения трудно представить себе благополучное развитие событий, учитывая все апокалипсические качества тоталитарного режима в СССР.
Но наступит ли все-таки день, когда этот режим падет? Ответ «однозначен»: наступит, если до того не будет с его помощью уничтожено человечество!
И если человечество сохранится, то наступит и «день утверждения» экстровертированного общества самоуправления.
Надо не поддаваться панике и не терять веру в разум. Богом ли, природой, но голова дана нам, чтоб использовать ее для устройства наших человеческих дел. Был тезис, антитезис, теперь в наших руках очевидный синтез. Ничего не поделаешь, общий закон развития людям преодолеть, видно, не дано. А то, что закон этот слишком дорого обходится, в этом виноваты, видимо, сами люди или условия земные.
Кто знает, может и существуют в космосе планеты, где развитие общества сознательных существ в силу каких-то специфических обстоятельств проходит более мягко. А где-то, может быть, и еще жёстче. И, может быть, даже срывается на самоуничтожение.
Мыслимо конечно и такое положение, что нигде в природе существа, осознающие свою смертность, не успевают или оказываются не в состоянии создать условия, при которых они бы переставали быть рабами страха смерти и его бесов, но успевают создавать средства всеобщего уничтожения. То есть, что сознание везде обречено на гибель от собственной силы (способности познавать как тайны природы, так и смертность всего живого). Это тоже вполне в духе диалектики.
В этом случае сознание пришлось бы признать перехлестом, излишеством природы (а наши идеи самоуправления — утопией).
Но познать это, всеобщую судьбу сознательных существ, нам, слава Богу, не дано. Поэтому стоит все-таки исходить из лучшего предположения. Хватает же у отдельного нормального человека разума, чтобы обуздать свое желание броситься в пропасть. Может быть, хватит и у человечества…
Предлагаемая книга содержит три слоя. Первый - мемуары, охватывающие период с 1937 по 2001 год. Отдельные главы посвящены Сахарову, Солженицыну, русской политической эмиграции. Мемуары содержат много сенсационных фактов. Второй слой - комментарии и анализ событий, затронутых в книге. Третий слой - основные элементы теории синтеза капитализма и социализма в ретроспективе их разработки автором.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Исследуется проблема сложности в контексте разработки принципов моделирования динамических систем. Применяется авторский метод двойной рефлексии. Дается современная характеристика вероятностных и статистических систем. Определяются общеметодологические основания неодетерминизма. Раскрывается его связь с решением задач общей теории систем. Эксплицируется историко-научный контекст разработки проблемы сложности.
Во второй том Сочинений вошли его главные произведения 1449—1464 гг. «Апология ученого незнания», «О видении бога», «Берилл», «О неином», «Игра в шар», «Охота за мудростью» и др. На почве античной и средневековой традиции здесь развертывается диалектика восхождения к первоначалу, учение о единстве мира, о человеке как микрокосме и о цели жизни.
Артемий Владимирович Магун (р. 1974) — философ и политолог, профессор Европейского университета в Санкт-Петербурге, преподает на Факультете свободных искусств и наук СПбГУ. Подборка статей по политологии и социологии с 2003 по 2017 гг.
I. Современный мир можно видеть как мир специалистов. Всё важное в мире делается специалистами; а все неспециалисты заняты на подсобных работах — у этих же самых специалистов. Можно видеть и иначе — как мир владельцев этого мира; это более традиционная точка зрения. Но для понимания мира в аспектах его прогресса владельцев можно оставить за скобками. Как будет показано далее, самые глобальные, самые глубинные потоки мировых тенденций владельцы не направляют. Владельцы их только оседлывают и на них едут. II. Это социально-философское эссе о главном вызове, стоящем перед западной цивилизацией — о потере ее людьми изначальных человеческих качеств и изначальной человеческой целостности, то есть всего того, что позволило эту цивилизацию построить.
Санкт-Петербург - город апостола, город царя, столица империи, колыбель революции... Неколебимо возвысившийся каменный город, но его камни лежат на зыбкой, болотной земле, под которой бездна. Множество теней блуждает по отражённому в вечности Парадизу; без счёта ушедших душ ищут на его камнях свои следы; голоса избранных до сих пор пробиваются и звучат сквозь время. Город, скроенный из фантастических имён и эпох, античных вилл и рассыпающихся трущоб, классической роскоши и постапокалиптических видений.