Свобода от смерти - [11]

…Ты увела меня навек

В края бессонниц,

В опустошительный набег

Татарских конниц,

В несостоявшуюся даль

Моих горений,

Где время — вечный календарь

Стихотворений.

***

…Ты — остров мой необитаемый,

Моя и радость, и тоска,

Ты — мой покой необретаемый

И пуля — прямо у виска.

***

…Ты — церковь. Я — твой прихожанин

Единственный. Уж так пришлось…

***

…Тихо капает каплями Вечность,

Не торопится полночь уйти.

Тихо капает звездами Млечность

Твоего неземного пути.

За личным «я» стоит Вселенская Сила, слияние с которой сулит освобождение, и в то же время Она постоянно ускользает, приводит в раздражение, подтачивает жалкие собственные силы, но неодолимо манит и сияет своей неистощимой загадочностью.

В личном плане «Круги на воде» — отражение моей жизни до «поэтического периода», а «Остров» — его начало и развертывание.

Чувство собственной исключительности и гениальности буквально распирало все мое внутреннее существо, хотя внешне мне удавалось сохранять приличествующую форму. Удавалось, но не всегда.

Особо следует сказать о возлияниях Бахусу. Из невинной забавы в праздничные дни алкоголь стал превращаться в непременного спутника поэтического творчества. Не то чтобы писалось лучше в состоянии опьянения. Нет, в таком состоянии я никогда не писал, просто, читая написанное или рассуждая о поэзии и проблемах жизни, превращаешься в эдакого непризнанного гения, которому все дозволено, он не способен ошибаться и всегда прав, на него все должны обращать внимание и лелеять его. Словом, эгоистические черты личности в состоянии алкогольного опьянения предельно гипертрофируются.

Коварство действия алкоголя заключается в одном простом факте — от абсолютной свободы от груза прошлого в начальной стадии опьянения неизбежно скатываешься к депрессивному состоянию, сопровождающемуся страхами и сомнениями, вплоть до мыслей о самоубийстве. Чем больше стаж регулярного приема алкоголя, тем глубже депрессия. Заглушить ее можно только повторными приемами спиртного, что поначалу и практикуется. Позже, испытав чистоту истинно медитативного состояния в повседневной жизни, я понял коварство первой фазы алкогольного опьянения — абсолютную свободу от мысли, точнее, от фиксации рассудка на чем-либо. Клетки тела (именно клетки) чувствуют себя свободными, и это, однажды испытанное и затем подкрепляемое чувство свободы на телесном уровне, ими (клетками) уже не забывается, и возникает потребность повторять эти ощущения, несмотря на телесный дискомфорт и депрессии в последующем. Пристрастие к алкоголю на клеточном уровне лежит в основе хронического алкоголизма.

У людей творческих, с утонченной психикой депрессии, как правило, более глубокие и стойкие, а снятие их требует всего-навсего повторного приема небольшого количества спиртного. Так возникает порочный круг зависимости от алкоголя, разорвать который в дальнейшем крайне трудно. Не перечесть, сколько незаурядных личностей сложило к ногам Бахуса свой талант и головы! Со временем и у меня встал вопрос «или — или».

Поиск любви. Поначалу кажется, что этот вариант существования способен вдохнуть в человека жизненные силы и эмоции оптимизма. Но обратная сторона так называемой любви — страдание и внутренняя пустота. Чем она интенсивнее и глубже, тем мучительнее страдания и бездоннее пустота. Меняя объекты любви, мы не в состоянии изменить закон человеческой любви и, так же как в случае с алкоголем, попадаем в порочную зависимость от нее. За часы или минуты наслаждения мы платим широким спектром страданий — болью, страхом, ревностью, одиночеством… И еще. Человеческая любовь имеет одно непременное свойство — рано или поздно она уходит:

С разлукой любовь уходит,

От частых встреч уходит,

От злобной болтовни людей уходит

И просто так уходит.

Из древнеиндийского трактата

Поэзия, алкоголь, любовь — триада «гениальности». Раздутый донельзя эгоизм, верным признаком которого является сплошное страдание. Невозможность жить не так и не иначе. Предел? Рубеж? Словом, что-то должно произойти. В душе сплошная осень.

Осень за порогом

В траурном убранстве.

Осень по дорогам,

В воздухе, в пространстве.

Осень за спиною,

Впереди, а дальше —

Где-то за стеною

Нет ни лжи, ни фальши,

Ни измен, ни краха,

Ни бесплодных бдений,

Ни конца, ни страха

Жутких сновидений,

Ни обид, ни боли…

Поэзия стала для меня своеобразным инструментом исследования человеческих чувств и состояний. Посредством поэзии мне очень легко было стать ищущей любви женщиной и коснуться тайн ее души. Так появился цикл стихов «Пустая комната». Открывали его такие строки:

Вы при свечах шептали что-то,

Лицо в ладони опустив.

Кого-то звали, а кого-то

Прогнали, так и не простив.

Потом рассеянно читали

Кому-то Бальмонта стихи

И с кем-то в полночи витали,

Творя все новые грехи.

Под утро — гаснущие свечи

Окутал струйками дымок,

Сквозняк накинувши на плечи,

Вы с кем-то вышли за порог.

Вороны сонные галдели,

Возню затеявши чуть свет.

А вы растерянно глядели

Кому-то долго-долго вслед….

Я давно планировал заняться поэтическим исследованием жизни Андрея Рублева, Льва Толстого, Александра Блока, Сергея Есенина, Никколо Паганини, Ленина. Странное сочетание имен, не правда ли? Частично удалось осуществить этот замысел. Каждому исследованию предшествовала долгая работа с разнообразными материалами. Изучались эпоха, окружение, конкретные биографические факты и творческие материалы. Тому главному, что было вынесено из проработанного, я стремился дать поэтическую интерпретацию в скульптурной форме. У меня всегда было ощущение, что настоящая поэзия объемна и рельефна, а фальшивая — лежит в плоскости.