Свирепые калеки - [13]

– Наши федеральные власти насквозь коррумпированы…

«И ваши, и любые другие», – подумал про себя Свиттерс, но отрицать очевидное не стал.

– …И хотя в настоящий момент я работаю в министерстве связи, я не могу их поддерживать. С другой стороны, «Sendero Luminoso» жестоки и своекорыстны, так что поддерживать революцию я тоже не могу. Ваша… как бы выразиться поделикатнее?

– Контора.

– Да, именно. Ваша контора заверила меня, что мне никогда не придется предавать мой народ и мою родину…

«Хе!» – подумал про себя Свиттерс, в чьей черепной коробке эхом отозвалось Маэстрино восклицание недоверия.

– …Так что особых политических возражений против подпольной работы на вашу контору у меня нет. Но, агент Свиттерс, я хочу быть абсолютно честен и с вами, и с вашим начальством: дело в том, что я лично в вашу контору ну никак не вписываюсь. Я – человек совершенно иного склада.

– Какого же?

– Ну-у… – Гектор стыдливо зарумянился и понизил голос до шепота. – Постыдная правда в том, что для меня смысл жизни – это секс, наркотики и рок-н-ролл.

В силу разнообразных недоразумений, свар на поле для регби, дорожных аварий и ситуаций профессионального риска у Свиттерса осталось лишь одиннадцать зубов – здоровых и целых. Полость его рта настолько напоминала зубной Стоунхендж, что он старался не улыбаться чересчур широко, опасаясь, как говаривал сам Свиттерс, привлечь друидов. Однако сейчас покаянное признание Гектора вызвало к жизни широченную, открытую усмешку, отредактировать которую не сумела бы никакая застенчивость – хотя многое из того, что могло бы из тайного стать явным, заслонял пудинг.

– Превосходно! – воскликнул Свиттерс. – Просто превосходно, Гектор!

Перуанец опешил.

– Простите, что вы имеете в виду?

– Только то, что у вас очень много общего с вашими новыми коллегами. Секс, наркотики и рок-н-ролл в ЦРУ чертовски популярны.

– Да вы шутить изволите!

– Разумеется, не в кругу администрации и не у всех местных агентов, но у лучших – самых умных, самых талантливых – несомненно. Видите ли, в отличие от лесной службы или министерства энергетики США – эти из числа худших – ЦРУ не та организация, что сверху донизу укомплектована занудами-бюрократами.

– Да, но контора – ЦРУ, раз уж мы отказались от околичностей, – не то чтобы смотрит сквозь пальцы…

– Официально – нет. Но поделать ничего не может. Опытные вербовщики отлично понимают, из кого получаются самые лучшие шпионы и тайные агенты – из парней смышленых, образованных, молодых, уверенных в себе, здоровых, ничем не обремененных и сравнительно бесстрашных. Ну а смышленый, образованный, молодой, уверенный в себе, здоровый, ничем не обремененный и бесстрашный парень скорее всего души не чает в сексе, наркотиках и рок-н-ролле. Специфика поля деятельности, видите ли. Так что это терпят. Да, разумеется, время от времени в сеть попадаются и ковбои…

– Ковбои?

– Ну, знаете, те, которые машут флагами да потрясают Библией. Патриоты, чуть что – хватаются за оружие. Они-то и создают международные инциденты, вечно ставят в неловкое положение ЦРУ и Соединенные Штаты, а уж сколько невинных людей из-за них гибнет! И, конечно же, таких неизменно повышают по службе, потому что в большинстве своем они принадлежат к тому же типу угрюмых тугодумов, что управляют работой конторы как ставленники от политики, – всех этих мачо хреновых, стриженных под бобрик жополизов, что так и норовят пнуть лежачего; но любой, кто действительно разбирается в науке и искусстве разведки и контрразведки, скажет вам, что ковбои только под ногами путаются. Боги вбросили их в наши ряды, дабы умножать наши беды и тормозить работу. Вы ведь в курсе, что боги обожают фарсы, не так ли, Гектор?

Гектор в свою очередь заулыбался.

– У вас забавная манера изъясняться, агент Свиттерс. Если только вы не редчайшее исключение и если вы не вешаете мне лапшу на уши, думается, сотрудничать с этим вашим ЦРУ мне очень даже понравится.

– Вот хороший мальчик.

– Ну что ж, с ужином покончено, у нас вся ночь впереди. Скажите, агент Свиттерс, вы любите танцевать?

– Еще как. Собственно, всего пару дней назад я проплясал несколько часов без перерыва. – То, что танцевал он в одиночестве, Свиттерс уточнять не стал.

Из всех наркотиков Гектор Сумах отдал предпочтение – по крайней мере в тот октябрьский вечер – чистой, бежевой, относительно мягкой разновидности андского кокаина. Свиттерс от него категорически отказался.

– Спасибо, приятель, я стараюсь избегать веществ, под воздействием которых чувствую себя умнее, сильнее или красивее, нежели на самом деле.

По мнению Свиттерса, наркотики делились на две разновидности – те, что умаляют эго, и те, что его раздувают, иначе говоря – наркотики разоблачительные и наркотики иллюзорные; и на психическом уровне он ценил благоговение превыше бахвальства. Ежели ему вдруг захочется по доброй воле отдаться самообману – так старый добрый алкоголь отлично подойдет, спасибочки: и недорого, и никаких тебе сомнительных бонусов в виде сводящей челюсти нервной дрожи.

Тем не менее, сидя рядом с Гектором, Свиттерс терпеливо ждал, пока тот втянет носом пару-тройку «дорожек». Собственно, сидели они в Гекторовой «хонде» 1997 года выпуска. Автомобиль пока еще был в безупречном состоянии, но если Лима не поторопится выделить несколько миллиардов nuevos soles